Прежде всего сопоставим двух героев рассказа, вдумаемся в их фамилии: Жилин – потому что он сумел выжить, прижиться, вжиться в чужую и чуждую для него жизнь, Костылин – словно на костылях, подпорках. Но обратите внимание: на самом деле пленник у Толстого один, о чем красноречиво говорит нам название, а ведь в повести два героя. Жилин сумел убежать из плена, а Костылин остался не только и не столько в татарском плену, сколько в плену своей слабости, своего эгоизма.
Вспомним, каким бес каким слабым физически оказывается Костылин, как он надеется только на выкуп, который пришлет его мать.
Именно эту мысль прежде всего хочет донести до детей – читателей рассказа – автор.
Второй герой – Костылин – находится в двойном плену, о чем мы говорили выше. Писатель, рисуя данный образ, как бы говорит, что не выбравшись из внутреннего плена, нельзя выбраться и из плена внешнего.
Но Л. Н. Толстой – художник и человек – хотел, чтобы Костылин вызывал у маленького читателя не гнев и презрение, а жалость и сострадание. Аналогичные чувства испытывает к нему и автор, который видит каждого человека человеком, а главный путь изменения жизни – в самосовершенствовании, а не в революциях. Так в данном рассказе для детей утверждаются любимые мысли Толстого, проявляются его знание психологии человека и умение изобразить внутренний мир, переживание, умение ярко и просто нарисовать портрет героя, пейзаж, обстановку, в которой живут герои.
С чувством весьма понятной робости мы приступаем к разбору "Капитанской дочки" -- этого гениального создания великого русского поэта, в котором он явил неувядаемый образец художественного совершенства и достиг крайних граней искусства. Строгая критика может указать на некоторые недостатки и пробелы и в "Евгении Онегине", и в "Борисе Годунове", но в "Капитанской дочке" нет слабых мест: она принадлежит к числу тех вечно юных и чарующих произведений, которые никогда не утрачивают своего значения и лучше которых в том же роде ничего нельзя себе представить. "Капитанская дочка" -- единственный русский роман, который может выдержать какое угодно сравнение и на который мы можем смело указать и германо-романской Европе, и нашим соплеменникам-славянам как на непререкаемое доказательство изумительной мощи русского народного гения, сказавшейся в особенно ныне распространенном и любимом роде поэзии, то есть в области романа, заполонившей собою чуть не всю современную изящную литературу. "Капитанскую дочку" мы смело можем противопоставить и "Дон-Кихоту" Сервантеса, и романам Гете, Вальтера Скотта, Жорж Cанд, Диккенса и Теккерея. Не говорим уже о сомнительных творениях тех звезд второй и третьей величины, которые теперь мерцают или недавно мерцали на сереньком небосклоне заграничной беллетристики: сравнивать "Капитанскую дочку" с этими творениями, а Пушкина с их авторами значило бы впасть в своего рода кощунство. "Капитанская дочка", подобно картинам Рафаэля или операм и Requiem'у Моцарта, никогда не будет забыта и всегда будет служить предметом изумления, восторгов и тщательного изучения. И в то время, когда все светила нашей современной литературы канут в Лету, слух о "Капитанской дочке"
...пройдет по всей Руси великой, --
и чудный роман получит громкую известность во всем цивилизованном мире как одно из самых законченных, гармоничных и прелестных эпических созданий. В наше время, когда рабское копирование "растрепанной действительности" принимается за художественную правду, а бесцельное ковыряние в человеческой душе -- за глубокое знание человеческого сердца, "Капитанская дочка" не может пользоваться такою популярностью, какая ей подобает. Но когда теперешняя испорченность вкуса уступит место более здравым пониманиям прекрасного, "Капитанская дочка" наложит яркий отпечаток на наших романистов, и они будут воспитывать на ней свой талант. Определяя значение Пушкина, Гоголь некогда писал: "Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа. Это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет. В нем русская природа, русская душа, русский язык, русский характер отразились в той же чистоте, в такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла". То же самое можно сказать и о "Капитанской дочке", ибо из всех пушкинских произведений преимущественно в ней отразились русская природа, русская душа, русский язык и русский характер в той чистоте и в той очищенной красоте, которая столь поражала Гоголя в Пушкине. Мы знаем, что многие не согласятся с нашим взглядом на "Капитанскую дочку" и найдут, что мы преувеличили ее значение. Нам, конечно, прежде всего укажут на Гоголя и на его "Мертвые души". Но можно ли ставить на одну доску с "Капитанскою дочкой" неоконченные "Мертвые души", в которых нет ничего, кроме гениально набросанных и ничем не связанных между собой силуэтов, сцен и картин, имевших в виду отразить, но не отразивших всю Россию. Гоголь знал себе цену. Он никогда не упускал из виду той разницы в разносторонности, широте и глубине дарования, которою он и отличался от своего учителя. Благоговение и смирение, с которыми он говорил о нем, определяют точку зрения, с какой надлежит смотреть на отношение "Капитанской дочки" к "Мертвым душам". "Капитанская дочка" -- одно из чудес искусства; "Мертвые души" -- это хотя и грандиозно задуманное, но не достроенное здание, в котором ничего нельзя рассмотреть, за лесами и грудами строительных материалов, кроме мастерски воздвигнутого первого
Вспомним, каким бес каким слабым физически оказывается Костылин, как он надеется только на выкуп, который пришлет его мать.
Именно эту мысль прежде всего хочет донести до детей – читателей рассказа – автор.
Второй герой – Костылин – находится в двойном плену, о чем мы говорили выше. Писатель, рисуя данный образ, как бы говорит, что не выбравшись из внутреннего плена, нельзя выбраться и из плена внешнего.
Но Л. Н. Толстой – художник и человек – хотел, чтобы Костылин вызывал у маленького читателя не гнев и презрение, а жалость и сострадание. Аналогичные чувства испытывает к нему и автор, который видит каждого человека человеком, а главный путь изменения жизни – в самосовершенствовании, а не в революциях. Так в данном рассказе для детей утверждаются любимые мысли Толстого, проявляются его знание психологии человека и умение изобразить внутренний мир, переживание, умение ярко и просто нарисовать портрет героя, пейзаж, обстановку, в которой живут герои.
...пройдет по всей Руси великой, --
и чудный роман получит громкую известность во всем цивилизованном мире как одно из самых законченных, гармоничных и прелестных эпических созданий. В наше время, когда рабское копирование "растрепанной действительности" принимается за художественную правду, а бесцельное ковыряние в человеческой душе -- за глубокое знание человеческого сердца, "Капитанская дочка" не может пользоваться такою популярностью, какая ей подобает. Но когда теперешняя испорченность вкуса уступит место более здравым пониманиям прекрасного, "Капитанская дочка" наложит яркий отпечаток на наших романистов, и они будут воспитывать на ней свой талант. Определяя значение Пушкина, Гоголь некогда писал: "Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа. Это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет. В нем русская природа, русская душа, русский язык, русский характер отразились в той же чистоте, в такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла". То же самое можно сказать и о "Капитанской дочке", ибо из всех пушкинских произведений преимущественно в ней отразились русская природа, русская душа, русский язык и русский характер в той чистоте и в той очищенной красоте, которая столь поражала Гоголя в Пушкине.
Мы знаем, что многие не согласятся с нашим взглядом на "Капитанскую дочку" и найдут, что мы преувеличили ее значение. Нам, конечно, прежде всего укажут на Гоголя и на его "Мертвые души". Но можно ли ставить на одну доску с "Капитанскою дочкой" неоконченные "Мертвые души", в которых нет ничего, кроме гениально набросанных и ничем не связанных между собой силуэтов, сцен и картин, имевших в виду отразить, но не отразивших всю Россию. Гоголь знал себе цену. Он никогда не упускал из виду той разницы в разносторонности, широте и глубине дарования, которою он и отличался от своего учителя. Благоговение и смирение, с которыми он говорил о нем, определяют точку зрения, с какой надлежит смотреть на отношение "Капитанской дочки" к "Мертвым душам". "Капитанская дочка" -- одно из чудес искусства; "Мертвые души" -- это хотя и грандиозно задуманное, но не достроенное здание, в котором ничего нельзя рассмотреть, за лесами и грудами строительных материалов, кроме мастерски воздвигнутого первого