Грязь, непролазная чернозёмная хлябь, и по ней гуськом, заткнув за пояс полы мокрых шинелей, движутся люди.
Я готова рвать и метать, но не могу же я теперь отослать её обратно!
Как растили детей при царе горохе, так и продолжают по инерции по сей день.
Нам обеим медведь на ухо наступил, так что мы очень старались не .
Грязь, непролазная чернозёмная хлябь, и по ней гуськом, заткнув за пояс полы мокрых шинелей, движутся люди.
Я готова рвать и метать, но не могу же я теперь отослать её обратно!
Как растили детей при царе горохе, так и продолжают по инерции по сей день.
Нам обеим медведь на ухо наступил, так что мы очень старались не .