Потому что он пережил это всё Его деде бил и держал в дисциплине строгой И это всё отразилась на рассказах Горького А показывает он потому что раскрывает свой мир ,своё детство
Повесть "Детсво" - автобиографическая. Сам автор Алеша Пешков рос в доме деда, Василия Васильевича Каширина, владельца красильного заведения. Характер у деда был тяжелый, как многие люди его среды, он был церковно благочестив, каждый день перед сном читал Псалтирь и Часослов, но благочестие его было формальное, внешнее. "Дом деда был наполнен горячим туманом взаимной вражды, – вспоминал Горький в повести "Детство", – она отравляла взрослых и даже дети принимали в ней участие". Бог, которому поклонялся дед, внуку представлялся жестоким, карающим. Как большинство русских детей, Алеша Пешков учился читать по Псалтири, церковнославянскую грамоту одолел раньше русской, хорошо знал Священное Писание и, уже будучи сознательным атеистом, нередко щеголял цитатами из Библии и умением стилизоваться под библейский слог. Свое обучение он вспоминал так: "Меня учила тихонькая, пугливая тетка Наталья. – Ну, говори Отче наш, иже еси…″ И если я спрашивал: ″Что такое яко же″ – она, пугливо оглянувшись, советовала: – Ты не спрашивай, это хуже! Просто говори за мною: ″Отче наш…″ Ну? Меня беспокоило: почему спрашивать хуже? Слово ″яко же″ принимало скрытый смысл и я нарочно искажал его: ″Яков же″, ″я в коже″". За не выученными молитвами следовало непременное распоряжение деда: "высечь". Естественно, такая методика на укоренению в Православии. И т.д по билграфии и повести
Потому что он пережил это всё Его деде бил и держал в дисциплине строгой И это всё отразилась на рассказах Горького А показывает он потому что раскрывает свой мир ,своё детство
Повесть "Детсво" - автобиографическая. Сам автор Алеша Пешков рос в доме деда, Василия Васильевича Каширина, владельца красильного заведения. Характер у деда был тяжелый, как многие люди его среды, он был церковно благочестив, каждый день перед сном читал Псалтирь и Часослов, но благочестие его было формальное, внешнее. "Дом деда был наполнен горячим туманом взаимной вражды, – вспоминал Горький в повести "Детство", – она отравляла взрослых и даже дети принимали в ней участие". Бог, которому поклонялся дед, внуку представлялся жестоким, карающим. Как большинство русских детей, Алеша Пешков учился читать по Псалтири, церковнославянскую грамоту одолел раньше русской, хорошо знал Священное Писание и, уже будучи сознательным атеистом, нередко щеголял цитатами из Библии и умением стилизоваться под библейский слог. Свое обучение он вспоминал так: "Меня учила тихонькая, пугливая тетка Наталья.
– Ну, говори Отче наш, иже еси…″
И если я спрашивал: ″Что такое яко же″ – она, пугливо оглянувшись, советовала:
– Ты не спрашивай, это хуже! Просто говори за мною: ″Отче наш…″ Ну?
Меня беспокоило: почему спрашивать хуже? Слово ″яко же″ принимало скрытый смысл и я нарочно искажал его: ″Яков же″, ″я в коже″". За не выученными молитвами следовало непременное распоряжение деда: "высечь". Естественно, такая методика на укоренению в Православии. И т.д по билграфии и повести