В XIX веке символика растений была весьма популярна. А роза традиционно ассоциировалась с любовью, женской красотой, молодостью, счастьем, да и самой жизнью. Этот цветок – важный элемент повести «Вешние воды», он присутствует в ключевой сцене произведения «Первая любовь полнее раскрыть образ Базарова в романе «Отцы и дети». Но особенно символичен образ розы в цикле Тургенева «Стихотворения в прозе». Одно из них так и называется – «Роза». Эта изящная миниатюра была написана в апреле 1878-го, а опубликована спустя четыре года в журнале «Вестник Европы».
Сорванный полураспустившийся цветок, найденный лирическим героем на дорожке сада после ливня, олицетворяет душу молодой особы, ее чувства. Недаром мужчина замечает, что прежде эту алую розу видел на груди девушки. Цветок символизирует утраченный покой, смятение от бури любовных переживаний, которая пронеслась над «нашей равниной».
Героиня, имя которой читатель не знает, плачет над измятыми, испачканными лепестками. Это слезы о потерянной под напором страсти чистоте и свежести. Но девушка не желает долго оплакивать цветок решительно брошен в пламя камина. Ее «прекрасные глаза, еще блестевшие от слез, засмеялись дерзостно и счастливо». Душа отдана огню любви.
Лирический герой произведения ассоциируется с автором, хотя нигде не сказано о его возрасте, не описана внешность. Понятно, что этот человек уже немало повидал на своем веку. Героиня же предстает перед нами юной девушкой, едва распустившимся цветком. Такая обезличенность, схематичность в изображении героев автору придать стихотворению философскую глубину.
Любовь в понимании Тургенева может быть радостью и бедой. Она сравнима с разрушающей стихией. «Пожар зари», «порывистый ливень», «потоп дождя» – символы внезапно нахлынувшего чувства, которое опалило лепестки нежной розы. Но это принесло юной героине и кратковременное счастье. Тургенев считал, что «только любовь вызывает такой расцвет всего существа, которое не может дать ничто другое».
«Роза» – одно из лучших стихотворений в прозе. Краткое, емкое, полное ассоциаций и образов, присущих поэтическому творчеству. Сложно написать о любви короче и красивее, чем сделал это в своем маленьком шедевре Иван Сергеевич Тургенев.
Робинзона Крузо" можно любить, можно не любить, но признать, что это великая книга, которая даже слово "робинзон" сделала нарицательным, придётся. Я все робинзонады обожаю с детства, даже, наверное, в детстве любила больше, чем сейчас. Правда, как ни странно, именно сам классический "Робинзон Крузо" нравился мне куда меньше, чем, например, "Новый швейцарский Робинзон" (пусть он и до приторности благочестиво-религиозный и нравоучительный) и нежно обожаемый "Таинственный остров" (кстати, если кто знает ещё какие-нибудь шикарные робинзонады, скажите мне обязательно). Нравилась мне только часть про жизнь на острове, а всё что до и после я обычно пропускала. Не буду спорить, что, может быть, именно в часто пропускаемых частях и содержался основной смысл произведения, глубокая мораль Дефо, которая говорит устами и делами Робинзона, что-то там ещё такое скучное из учебников по истории зарубежной литературы... Мне от Робинзона требовались только банальнейшие приключения. И он мне их давал. Не знаю, не смогу объяснить, откуда у меня страсть ко всем этим спискам "что, чего, откуда и как притащил", но каждый новый предмет, найденный или сделанный Робинзоном, я встречаю тихим довольным урчанием, как будто сделала его сама (ну или по крайней мере я им совместно с бедным Роби буду пользоваться). Эта дотошность и занудность, которая по логике вещей должна быть неимоверно скучной (и он принёс с корабля а) носовых платков пять штук красивых; б) кочергу; в) книжки десять штук нравоучительных) мне очень нравится. Может быть, поэтому и "Таинственный остров" меня в своё время восхитил гораздо больше, потому что там каждая крупица и тряпочка идёт в дело. Наверное, во мне говорит какой-то древний инстинкт Плюшкина и банальный вещизм.
Вообще, страшно представить, что кому-то пришлось бы столько лет жить одному на необитаемом острове. Не знаю, каким характером нужно обладать, чтобы не опустить руки, не впасть в уныние и даже не потерять человеческий облик (столько лет без какого-либо подобия общения...) Прообраз Робинзона Александр Селькирк пробыл на острове всего четыре года и почти одичал, а бесчеловечный Дефо упёк туда несчастного искателя приключений на долгие десятилетия.
А вот продолжения романа читать совершенно не хочется, несмотря даже на то, что во второй части Робинзон путешествует по столь близкой Сибири. Да и написана она, как я понимаю, только на волне успеха первой части, а третья и вовсе содержит только одни нравоучения, так что даже сами англичане того времени, которые любят такое дело, не смогли её переварить.
В XIX веке символика растений была весьма популярна. А роза традиционно ассоциировалась с любовью, женской красотой, молодостью, счастьем, да и самой жизнью. Этот цветок – важный элемент повести «Вешние воды», он присутствует в ключевой сцене произведения «Первая любовь полнее раскрыть образ Базарова в романе «Отцы и дети». Но особенно символичен образ розы в цикле Тургенева «Стихотворения в прозе». Одно из них так и называется – «Роза». Эта изящная миниатюра была написана в апреле 1878-го, а опубликована спустя четыре года в журнале «Вестник Европы».
Сорванный полураспустившийся цветок, найденный лирическим героем на дорожке сада после ливня, олицетворяет душу молодой особы, ее чувства. Недаром мужчина замечает, что прежде эту алую розу видел на груди девушки. Цветок символизирует утраченный покой, смятение от бури любовных переживаний, которая пронеслась над «нашей равниной».
Героиня, имя которой читатель не знает, плачет над измятыми, испачканными лепестками. Это слезы о потерянной под напором страсти чистоте и свежести. Но девушка не желает долго оплакивать цветок решительно брошен в пламя камина. Ее «прекрасные глаза, еще блестевшие от слез, засмеялись дерзостно и счастливо». Душа отдана огню любви.
Лирический герой произведения ассоциируется с автором, хотя нигде не сказано о его возрасте, не описана внешность. Понятно, что этот человек уже немало повидал на своем веку. Героиня же предстает перед нами юной девушкой, едва распустившимся цветком. Такая обезличенность, схематичность в изображении героев автору придать стихотворению философскую глубину.
Любовь в понимании Тургенева может быть радостью и бедой. Она сравнима с разрушающей стихией. «Пожар зари», «порывистый ливень», «потоп дождя» – символы внезапно нахлынувшего чувства, которое опалило лепестки нежной розы. Но это принесло юной героине и кратковременное счастье. Тургенев считал, что «только любовь вызывает такой расцвет всего существа, которое не может дать ничто другое».
«Роза» – одно из лучших стихотворений в прозе. Краткое, емкое, полное ассоциаций и образов, присущих поэтическому творчеству. Сложно написать о любви короче и красивее, чем сделал это в своем маленьком шедевре Иван Сергеевич Тургенев.
Робинзона Крузо" можно любить, можно не любить, но признать, что это великая книга, которая даже слово "робинзон" сделала нарицательным, придётся. Я все робинзонады обожаю с детства, даже, наверное, в детстве любила больше, чем сейчас. Правда, как ни странно, именно сам классический "Робинзон Крузо" нравился мне куда меньше, чем, например, "Новый швейцарский Робинзон" (пусть он и до приторности благочестиво-религиозный и нравоучительный) и нежно обожаемый "Таинственный остров" (кстати, если кто знает ещё какие-нибудь шикарные робинзонады, скажите мне обязательно). Нравилась мне только часть про жизнь на острове, а всё что до и после я обычно пропускала. Не буду спорить, что, может быть, именно в часто пропускаемых частях и содержался основной смысл произведения, глубокая мораль Дефо, которая говорит устами и делами Робинзона, что-то там ещё такое скучное из учебников по истории зарубежной литературы... Мне от Робинзона требовались только банальнейшие приключения. И он мне их давал. Не знаю, не смогу объяснить, откуда у меня страсть ко всем этим спискам "что, чего, откуда и как притащил", но каждый новый предмет, найденный или сделанный Робинзоном, я встречаю тихим довольным урчанием, как будто сделала его сама (ну или по крайней мере я им совместно с бедным Роби буду пользоваться). Эта дотошность и занудность, которая по логике вещей должна быть неимоверно скучной (и он принёс с корабля а) носовых платков пять штук красивых; б) кочергу; в) книжки десять штук нравоучительных) мне очень нравится. Может быть, поэтому и "Таинственный остров" меня в своё время восхитил гораздо больше, потому что там каждая крупица и тряпочка идёт в дело. Наверное, во мне говорит какой-то древний инстинкт Плюшкина и банальный вещизм.
Вообще, страшно представить, что кому-то пришлось бы столько лет жить одному на необитаемом острове. Не знаю, каким характером нужно обладать, чтобы не опустить руки, не впасть в уныние и даже не потерять человеческий облик (столько лет без какого-либо подобия общения...) Прообраз Робинзона Александр Селькирк пробыл на острове всего четыре года и почти одичал, а бесчеловечный Дефо упёк туда несчастного искателя приключений на долгие десятилетия.
А вот продолжения романа читать совершенно не хочется, несмотря даже на то, что во второй части Робинзон путешествует по столь близкой Сибири. Да и написана она, как я понимаю, только на волне успеха первой части, а третья и вовсе содержит только одни нравоучения, так что даже сами англичане того времени, которые любят такое дело, не смогли её переварить.