Место и роль эпизода в композиции произведении.
Не помня, как оставила дом, Ассоль бежала уже к морю, подхваченная неодолимым ветром события; на первом углу она остановилась почти без сил; ее ноги подкашивались, дыхание срывалось и гасло, сознание держалось на волоске. Вне себя от страха потерять волю, она топнула ногой и оправилась. Временами то крыша, то забор скрывали от нее алые паруса; тогда, боясь, не исчезли ли они, как призрак, она торопилась миновать мучительное препятствие и, снова увидев корабль, останавливалась облегченно вздохнуть.
Тем временем в Каперне произошло такое замешательство, такое волнение, такая поголовная смута, какие не уступят эффекту знаменитых землетрясений. Никогда еще большой корабль не подходил к этому берегу; у корабля были те самые паруса, имя которых звучало как издевательство; теперь они ясно и неопровержимо пылали с невинностью факта, опровергающего все законы бытия и здравого смысла. Мужчины, женщины, дети впопыхах мчались к берегу, кто в чем был; жители перекликались со двора в двор, наскакивали друг на друга, вопили и падали; скоро у воды образовалась толпа, и в толпу эту стремительно вбежала Ассоль.
Пока ее не было, ее имя перелетало среди людей с нервной и угрюмой тревогой, с злобным испугом. Больше говорили мужчины; сдавленно, змеиным шипеньем всхлипывали остолбеневшие женщины, но если уже которая начинала трещать – яд забирался в голову. Как только появилась Ассоль, все смолкли, все со страхом отошли от нее, и она осталась одна средь пустоты знойного песка, растерянная, пристыженная, счастливая, с лицом не менее алым, чем ее чудо, бес протянув руки к высокому кораблю.
От него отделилась лодка, полная загорелых гребцов; среди них стоял тот, кого, как ей показалось теперь, она знала, смутно помнила с детства. Он смотрел на нее с улыбкой, которая грела и торопила. Но тысячи последних смешных страхов одолели Ассоль; смертельно боясь всего – ошибки, недоразумений, таинственной и вредной помехи – она вбежала по пояс в теплое колыхание волн, крича: "Я здесь, я здесь! Это я!"
Король жил в уверенности, что он повелевает всем вокруг, в том числе и светилами на небе. Его любимое занятие – сидеть на троне и повелевать, отдавая приказы.
Честолюбец хотел постоянных аплодисментов в свой адрес и требовал, чтобы его признали самым красивым и умным, хотя он был на планете один.
Пьяница проводил жизнь в беспробудном пьянстве. Он делал это, чтобы заглушить совесть и стыд за то, что он пьяница.
Деловой человек вёл подсчёт звёзд и был уверен, что владеет ими. Его основная цель – приобретение в свою собственность всё новых и новых светил.
Фонарщик оказался рабом заключённого договора и вынужден был каждую минуту зажигать и гасить фонарь. Его верность взятому обязательству вызвала уважение у Маленького принца, но явный абсурд обстоятельств заставил оставить планету.
Географ вёл записи о всех рассказанных ему странствиях, но сам никогда никуда не путешествовал, оставаясь на месте.
Лишь на Земле герой встретил человека-друга (Лётчика), а также других обитателей: змею и мудрого Лиса, научившего его жизненным истинам, главная из которых: “Мы всегда в ответе за тех, кого приручили”. Только приняв её, человек разомкнуть круг своего одиночества и развеять мудрость змеи о неизбежной участи стать одиноким странником в этом мире.
Вот портрет Антонио Сальери, который нам оставили его друзья: «радушный, жизнерадостный. Остроумный, неисчерпаемый в анекдотах. Славный, изящный человечек (Сальери был маленького роста) с огненно сверкающими глазами. Всегда мил и опрятен, живого темперамента» . Когда умер Глюк, Сальери взял на себя заботу о детях своего учителя.
Как же случилось, что именно этот человек был объявлен после своей смерти интриганом, злым завистником? Убийцей, наконец? !
А между тем, никто и никогда не замечал в нем зависти. Да и могла ли она возникнуть у него к Моцарту? У преуспевающего Сальери была такая слава, о которой Моцарт и не мечтал. Грудь Сальери украшали и золотая императорская медаль, и французский орден. Ему не в тягость было собратьям по профессии. Кстати, именно Сальери Моцарту возобновить в 1779 году постановку «Свадьбы Фигаро» , получить новые заказы. Были ли у него хоть какие-нибудь основания завидовать человеку, который жил в жестокой нужде, не имея ничего?