МОЙ ДОМ Маленький дом, где я живу в Мещёре, заслуживает описания. Это бывшая баня, бревенчатая изба, обшитая серым тёсом. Дом стоит в густом саду, но почему-то отгорожен от сада высоким забором. Этот забор - западня для деревенских котов, любителей рыбы. Каждый раз, когда я возвращаюсь с рыбалки, коты всех мастей - рыжие, чёрные, серые и белые с подпалинами - берут дом в осаду. Они шныряют вокруг, сидят на заборе, на крышах, на старых яблонях, подвывают друг на друга и ждут вечера. Все они смотрят не отрываясь на ведро с рыбой - оно подвешено к ветке старой яблони с таким расчетом, что достать его почти невозможно.
Вечером коты осторожно перелезают через забор и собираются под ведром. Они подымаются на задние лапы, а передними делают стремительные и ловкие взмахи, стараясь зацепить ведро. Издали кажется, что коты играют в волейбол. Потом какой-нибудь наглый кот подпрыгивает, вцепляется в ведро мертвой хваткой, висит на нем, качается и старается оторвать рыбу. Остальные коты бьют от досады друг друга по усатым мордам. Кончается это тем, что я выхожу с фонарем из бани. Коты, застигнутые врасплох, бросаются к забору, но не успевают перелезть через него, а протискиваются между кольями и застревают. Тогда они прижимают уши, закрывают глаза и начинают отчаянно кричать, прося пощады.
Осенью весь дом засыпан листьями, и в двух маленьких комнатках становится светло, как в облетающем саду.
В доме я ночую редко. Большинство ночей я провожу на озёрах, а когда остаюсь дома, то ночую в старой беседке в глубине сада. Она заросла диким виноградом. По утрам солнце бьёт в неё сквозь пурпурную, лиловую, зеленую и лимонную листву, и мне всегда кажется, что я просыпаюсь внутри зажжённой ёлки. Воробьи с удивлением заглядывают в беседку. Их смертельно занимают часы. Они тикают на врытом в землю круглом столе. Воробьи подбираются к ним, слушают тиканье то одним, то другим ухом и потом сильно клюют часы в циферблат.
Особенно хорошо в беседке в тихие осенние ночи, когда в саду шумит вполголоса неторопливый отвесный дождь.
Прохладный воздух едва качает язычок свечи. Угловатые тени от виноградных листьев лежат на потолке беседки. Ночная бабочка, похожая на комок серого шёлка-сырца, садится на раскрытую книгу и оставляет на странице тончайшую блестящую пыль. стиль текста
В XIX веке слово прозаика или поэта могло изменить ход истории, а русская классическая литература была камертоном не только для последующих пишущих соотечественников, но и для ряда зарубежных авторов мирового уровня. Учитель, проживший и прочувствовавший ответы на важнейшие вопросы бытия, лекарь, врачующий душевные раны, а порой и мессия, пронзающий пространство пророческой нотой — вот портрет любого русского классика того времени.
В итоге «спирально-диалектическое» развитие культурно-исторического процесса привело в сегодняшний день, который приготовил нам совершенно иные литературные пути, возможности и ситуации.
Омертвело ли сердце современного человека? Утратило ли оно откликаться на звук певучего художественного слова, заставляющего дух расти, а плоть — пластично подчиняться духовному зову?
Может быть, упал уровень художественного вкуса, утратилось нравственное чувство? Может быть, так кардинально изменился мир, что музыка великих шедевров перестала резонировать с дыханием времени и напоминает лишь звуки охрипшего патефона?
Утрачена ли возможность встретить писателя, под пером которого разговаривает вечность, — нынешнего властителя дум и народного защитника?
Если бы на все эти вопросы можно было дать положительный ответ, то наш Круглый стол был бы совершенно бессмыслен и по праву оказался в том пессимистически-тусклом ряду, в котором стоят многочисленные окололитературные дискуссии, демонстрирующие исключительно блеск интеллекта участников и беспросветный мрак окружающей действительности. И всякий смысл в этом контексте потеряли бы судьбы наших современников, угасших безутешно для нас, промелькнувших ярким росчерком по ночному небу, как кометы, которые нещадно поглотила тьма — от Николая Рубцова и Юрия Кузнецова до Леонида Бородина и Василия Белова. Уж они-то никогда не считали литературу игрой, пусть даже и в бисер.
Объяснение:
роекуров и Дубровский – два героя одной повести Александра Сергеевича Пушкина “Дубровский”. Эти герои полностью противоположны друг другу. В жизни часто происходит так, что противоположности притягивает друг к другу как магнитом и они становятся частью одного целого. Две эти части сосуществовать до тех пор, пока не произошла ситуация спровоцировать разрыв. Известно так же, что всех противоположностей обязательно что-то объединяет. В случае Дубровского и Троекурова их объединяла служба, год рождения, а так же оба были представителями дворянства. Оба помещика взяли в жёны любимую женщину и произвели на свет по одному наследнику, только у Дубровского это был сын, а у Троекурова дочь. Троекуров Кирилл Петрович был очень состоятельным и богатым помещиком. Своим богатством он добивался уважения в обществе, соседи были готовы угождать любой его прихоти, лишь бы хоть на мгновенье оказаться частью его мира.
Состояние Дубровского было не большим, деревня и 70 крестьян в собственности приносили маленький доход, почти все деньги помещик отдавал своему единственному сыну. Внешне Троекуров был высокого роста и у него был огромный живот, Дубровский тоже был высоким мужчиной, но более крепким, без лишнего веса. Несмотря на все свои богатства, Троекуров не отличался высоким интеллектом, он следовал исключительно свои инстинктам. Дома у него жили несколько молодых девушек, за которыми он приставил следить двух старух, иногда он выдавал некоторых девушек замуж, а на их место брал более молодых. Троекуров никогда не отказывал себе в еде и выпивке, из-за этих слабостей ему иногда становилось дурно.
Дубровский напротив был очень умным и начитанным мужчиной, как и подобает истинному дворянину. Его не прельщали богатства других людей, он никогда не падал ниже своего достоинства и ни перед кем не пресмыкался. Дубровский вёл умеренную жизнь.
Дубровский всегда говорил то, что думал и не задумывался о том, что это может кого-то зацепить. Именно из уст Дубровского прозвучало, что у Троекурова люди живут хуже собак. Гаврила Андреевич никому не позволял себя унижать и сам не унижал людей, даже представителей низших сословий. Дубровский верил, что все люди вокруг, как и он сам не на коварство. Троекуров мог поехать только к Дубровскому, остальные же должны были сами приехать в дом Троекурова и наслаждаться его животными забавами.
Несмотря на то, что Троекуров был груб и строг к своим крестьянам, они были ему преданы и гордились тем, что служат у богатого барина. Дубровский был лоялен по отношению к своим подчинённым и никогда не обдирал их как липок. На охоту Троекуров выезжал только в сопровождении Дубровского, так как тот в силу своей образованности лучше разбирался в собаках и был в курсе всех охотничьих тонкостей.
Возникший между помещиками конфликт каждый переживал по-своему. Троекуров привык к тому, что Дубровский рядом в любой момент и был намерен примириться с другом, однако Дубровский был настолько оскорблён, что приказал выставить Троекурова вон.