Музыкант В. Бианки
Старый медвежатник сидел на завалинке и пиликал на скрипке. Он очень любил музыку и старался сам научиться играть. Плохо у него выходило, но старик и тем был доволен, что у него своя музыка.
Мимо проходил знакомый колхозник и говорит старику:
— Брось-ка ты свою скрипку-то, берись за ружьё. Из ружья у тебя лучше выходит. Я сейчас медведя видел в лесу.
Старик отложил скрипку, расспросил колхозника, где он видел медведя. Взял ружьё и пошёл в лес.
В лесу старик долго искал медведя, но не нашёл даже и следа его.
Устал старик и присел на пенёк отдохнуть.
Тихо-тихо было в лесу. Ни сучок нигде не треснет, ни птица голосу не подаст. Вдруг старик услыхал: «Дзенн!..» Красивый такой звук, как струна пропела.
Немного погодя опять: «Дзенн!..»
Старик удивился: «Кто же это в лесу на струне играет?» А из лесу опять: «Дзенн!..» — да так звонко, ласково.
Старик встал с пенька и осторожно пошёл туда, откуда слышался звук. Звук слышался с опушки.
Старик подкрался из-за ёлочки и видит: на опушке разбитое грозой дерево, из него торчат длинные щепки. А под деревом сидит медведь, схватил одну щепку лапой. Медведь потянул к себе щепку и отпустил её. Щепка выпрямилась, задрожала, и в воздухе раздалось: «Дзенн!..» — как струна пропела.
>>> Перейти на мобильную версию сайта >>>
Учебник для 2 класса часть 1
Литературное чтение
Музыкант
В. Бианки
Старый медвежатник сидел на завалинке и пиликал на скрипке. Он очень любил музыку и старался сам научиться играть. Плохо у него выходило, но старик и тем был доволен, что у него своя музыка.
Мимо проходил знакомый колхозник и говорит старику:
— Брось-ка ты свою скрипку-то, берись за ружьё. Из ружья у тебя лучше выходит. Я сейчас медведя видел в лесу.
Пойдёт старик на охоту или нет?
Старик отложил скрипку, расспросил колхозника, где он видел медведя. Взял ружьё и пошёл в лес.
В лесу старик долго искал медведя, но не нашёл даже и следа его.
Устал старик и присел на пенёк отдохнуть.
Тихо-тихо было в лесу. Ни сучок нигде не треснет, ни птица голосу не подаст. Вдруг старик услыхал: «Дзенн!..» Красивый такой звук, как струна пропела.
Немного погодя опять: «Дзенн!..»
Старик удивился: «Кто же это в лесу на струне играет?» А из лесу опять: «Дзенн!..» — да так звонко, ласково.
Старик встал с пенька и осторожно пошёл туда, откуда слышался звук. Звук слышался с опушки.
Кто в лесу мог издавать звонкий, ласковый звук?
Старик подкрался из-за ёлочки и видит: на опушке разбитое грозой дерево, из него торчат длинные щепки. А под деревом сидит медведь, схватил одну щепку лапой. Медведь потянул к себе щепку и отпустил её. Щепка выпрямилась, задрожала, и в воздухе раздалось: «Дзенн!..» — как струна пропела.
Медведь наклонил голову и слушает.
Старик тоже слушает: хорошо поёт щепка!
Замолк звук — медведь опять за своё: оттянул щепку и пустил.
Как поступит старик с медведем?
Вечером знакомый колхозник ещё раз проходил мимо избы медвежатника. Старик опять сидел на завалинке со скрипкой. Он пальцем дёрнул одну струну, и струна тихонечко пела: «Дзенн!..»
Колхозник спросил старика:
— Ну что, убил медведя?
— Нет, — ответил старик.
— Что же так?
— Да как же в него стрелять, когда он такой же музыкант, как и я?
И старик рассказал колхознику, как медведь играл на расщеплённом грозой дереве.
Перескажи текст, используя следующие вопросы:
На чём играл старый медвежатник?
Что сказал ему колхозник?
Зачем медвежатник пошёл в лес?
Что он услышал, когда отдыхал в лесу?
Какую картину увидел старик в лесу?
Почему старик не застрелил медведя?
план по рассказу.
Да, говорить и слышать я не могу, от рождения глухонемой, но думать, слушать, соображать и чувствовать очень хорошо умею. Эх, и за какие грехи перевели меня в услужение к старой барыне в город из деревни? Видно, потому, что я ото всех наших обликом отличался: двенадцати вершков роста, сложен богатырем, самый лучший тягловой, работаю за четверых, да еще и говорить не умею. Вот, без дела теперь сохну здесь в усадьбе старой и скупой барыни, доживающей свой век в одиночестве, только дворня у нее в окружении, потому что она вдова, а сыновья ее служат в Петербурге, дочери вышли замуж… Привезли меня в Москву, как бесправную скотину, как быка, которого только что взяли с нивы, где сочная трава росла ему по брюхо, — взяли, поставили на вагон железной дороги — и вот, обдавая его тучное тело то дымом с искрами, то волнистым паром, мчат его теперь, мчат со стуком и визгом, а куда мчат — бог весть! Купили мне сапоги, сшили кафтан на лето, на зиму тулуп, дали в руки метлу и лопату и определили дворником. Долго я привыкал, никак не мог понять, зачем я здесь, даже часто останавливался посреди двора и глядел, разинув рот, на всех проходящих, как бы желая добиться от них решения загадочного своего положения, то вдруг уходил куда-нибудь в уголок и, далеко швырнув метлу и лопату, бросался на землю лицом и целые часы лежал на груди неподвижно, как пойманный зверь.
То ли дело раньше: я был на воле как дерево, как дуб, исполинский, молчаливый и могучий. Бывало, выйдешь из своей родной маленькой избушки с братьями в поле, и дело спорится, и пашешь, налегая огромными ладонями на соху. Братья смеялись, потому что им казалось, что я один, без лошаденки, взрезывал упругую грудь земли, либо о Петров день так сокрушительно действовал косой, что хоть бы молодой березовый лесок смахивать с корней долой, либо проворно и безостановочно молотил трехаршинным цепом, и как рычаг опускались и поднимались продолговатые и твердые мышцы моих плеч. А мое постоянное безмолвие придавало торжественную важность работе. Хороший я мужик, а коли язык бы ворочался, глядишь, и жена бы была у меня. А теперь двор мету да стерегу. Смешная работа! Ну что это против работы на земле?! Двор содержать в чистоте, два раза в день привезти бочку с водой, натаскать и наколоть дров для кухни и дома, да чужих не пускать и по ночам караулить. Недавно двух воров поймал, да так лбами их свел, что они, что на глаза мне попались! Все в округе обходят теперь двор стороной с недоброй мыслью. Я порядок люблю! Вон, гуси, какие важные ходят, все порядком у них, а кто сунется к ним – мало не покажется – защиплют до смерти! И я теперь как гусак по двору хожу порядки навожу! Я усердно исполняю свою обязанность: на дворе у меня никогда ни щепок не валяется, ни сору; застрянет ли в грязную пору где-нибудь с бочкой отданная под мое начальство разбитая кляча-водовозка, я только двину плечом — и не только телегу, самое лошадь спихну с места; дрова ли я примусь колоть, топор так и звенит у меня, как стекло, и летят во все стороны осколки и поленья. С дворней я сошелся, но кажусь из-за молчания своего им угрюмым, поэтому мы коротки со всеми, я их за своих считаю. И каморку под кухней мне дали, сделал я там все сам, как захотел, соорудил в ней кровать из дубовых досок на четырех чурбанах, — истинно богатырскую кровать; под кроватью - дюжий сундук; в уголке столик такого же крепкого свойства, а возле столика — стул на трех ножках, да такой прочный и приземистый, что я сам иногда уроню его и дивлюсь прочности его. Каморка моя запирается на замок, ключ всегда ношу с собой. Я не люблю, чтобы ко мне ходили.
В центре повести – мальчик Алеша, волею судеб «заброшенный» в семью матери. После смерти отца Алешу воспитывают дед и бабушка. Поэтому можно сказать, что эти люди – главные в его судьбе, те, кто воспитали мальчика, заложили в него все основы. Но, кроме них, в жизни Алеши было множество людей – многочисленные дяди и тети, жившие все под одной крышей, двоюродные братья, постояльцы… Все они воспитывали героя, влияли на него, подчас сами того не желая.
Жизнь Алеши и его семьи сложна, наполнена многими трудностями. Главное ее качество – это неспокойность, нестабильность. Одно время семья деда была довольно богата, но когда Алеша пошел в школу, все разладилось. Мальчику пришлось собирать ветошь, воровать дрова. За это в школе его невзлюбили, хотя герой хорошо учился. Доходило до того, что у Алеши не было денег купить книгу, и священник не пускал его на свои занятия.
Но и кроме материальных проблем, на долю Алеши в детстве выпало много и других испытаний. Горький описывает нам жизнь и нравы купеческой среды, где царили жестокие законы: дед избивал бабушку, дяди мальчика постоянно воевали из-за наследства его матери, дети жестоко издевались над более слабыми. Смерть и горе преследовали Алешу с самого рождения. На его глазах умирали близкие: отец, братья, Цыганок, мать. Все это не могло не оставить своего следа в душе героя.
Но и такое детство закончилось для Алеши очень рано. После смерти матери дед заявил ему, что не может содержать внука и что Алеше нужно идти «в люди».
Но ребенок есть ребенок, он везде может найти радость и счастье, потому что это в его природе: «Не только тем изумительна жизнь наша, что в ней так плодовит и жирен пласт всякой скотской дряни, но тем, что сквозь этот пласт все-таки победно прорастает яркое, здоровое и творческое, растет доброе — человечье, возбуждая несокрушимую надежду на возрождение наше к жизни светлой, человечьей».
Светлым пятном в жизни Алеши была его бабушка, по-настоящему нравственный и духовный человек. Именно она больше всего была близка Алеше. Именно бабушка, как мне кажется мальчику сохранить в его душе свет и пронести его потом во взрослую жизнь.
Светлым человеком в судьбе Алеши стал и Хорошее Дело. Это был довольно образованный человек, ккоторому Алеша тянулся всей душой. Вообще, мальчик был очень многие науки, которым его учил дед и мать, герою давались легко. Но, к сожалению, в детстве мальчик не получил систематического образования.
В чем же заключается идея повести «Детство»? Автор пишет в ней: «В детстве я представляю сам себя ульем, куда разные простые, серые люди сносили, как пчелы, мед своих знаний и дум о жизни, щедро обогащая душу мою, кто чем мог. Часто мед этот был грязен и горек, но всякое знание — всё-таки мед».
Итак, Горький уверен, что детство – очень важная пора в жизни каждого человека. Именно в детстве – истоки характера, мировоззрения, психического состояния. Другими словами, именно тогда формируется личность. И так важно, чтобы именно в эту пору ребенку на пути встретились хорошие, добрые, понимающие люди, чтобы ребенка любили и оберегали от житейских невзгод.
Своей повестью Горький продолжает традицию русской литературы, описывающей жизнь и формирование ребенка. Эта традиция глубоко гуманистична, потому что рассматривает ребенка как полноценного человека, имеющего свои особенности, требующего к себе внимания и уважения.