я думал, что всё будет как-то не так. Мы, грозные и беспощадные в своём праведном гневе, сметём врага (ведь не может и быть иначе!) Вместо этого третьи сутки копошимся, словно кроты, в грязных, прокисших под холодным дождём окопах. Вокруг очерствевшие и изломанные души. Я дышу странным воздухом: он давит, давит, давит – воздухом безнадежности. Я слышу рядом плач. Мужской плач. Что же это? Почему всё не ТАК? Чувствую себя одинокой марионеткой Судьбы, повисшей в пустоте. Где же ты, моя родная? Почему не пишешь?» - Помнишь ту ночь в саду? Ты спустился ко мне в раздевалку и сказал: «Парень, сегодня не твоя ночь. Мы едем прицениваться к Вилсону»... Ты был моим братом, Чарли. Ты должен был присмотреть за мной, и мне б не нужно было зарабатывать эти дурацкие копейки. У меня были задатки. Я мог подняться, но очутился на дне. А я и есть сейчас этим самым дном. Посмотри же!
- Помнишь ту ночь в саду? Ты спустился ко мне в раздевалку и сказал: «Парень, сегодня не твоя ночь. Мы едем прицениваться к Вилсону»... Ты был моим братом, Чарли. Ты должен был присмотреть за мной, и мне б не нужно было зарабатывать эти дурацкие копейки. У меня были задатки. Я мог подняться, но очутился на дне. А я и есть сейчас этим самым дном. Посмотри же!