Рано утром пришёл он в его переднюю и просил до- ложить его высокоблагородию, что старый солдат просит с ним увидеться. Военный лакей, чистя сапог на колодке, объявил, что что барин почивает и что прежде одиннадцати часов не принимает никого. Смотритель ушёл и возвра- тился в назначенное время. Минский вышел сам к нему в халате, в красной скуфье2. «Что, брат, тебе надобно?» спросил он его. Сердце старика закипело, слёзы наверну- лись на глаза, и он дрожащим голосом произнёс только: «Ваше высокоблагородие!… сделайте такую божескую ми- лость!…» Минский взглянул на него быстро, вспыхнул, взял его за руку, повёл в кабинет и запер за собою дверь. «Ваше высокоблагородие! - продолжал старик, что с возу упало, то пропало; отдайте мне, по крайней мере, бедную мою Дуню. Ведь вы натешились ею; не погуби-те же ее понапрасну
«Что сделано, того не воротишь, - сказал молодой человек в крайнем замешательстве; ви- новат перед тобою и рад просить у тебя прощения; но не думай, чтоб я Дуню мог покинуть: она будет счастлива, даю тебе честное слово. Зачем тебе её? Она меня любит; она отвыкла от прежнего своего состояния. Ни ты, ни она - вы не забудете того, что случилось». Потом, сунув ему что-то за рукав, он отворил дверь, и смотритель, сам не помня как, очутился на улице. Долго стоял он неподвижно, наконец увидел за обшла- гом своего рукава свёрток бумаг; он вынул их и развернул несколько пяти и десятирублевых смятых ассигнаций1. Слёзы опять навернулись на глазах его, слёзы негодова- ния! Он сжал бумажки в комок, бросил их наземь, при- топтал каблуком и пошёл… Отошед несколько шагов, он остановился, подумал… и воротился… но ассигнаций уже не было. Хорошо одетый молодой человек, увидя его, под- бежал к извозчику, сел поспешно и закричал: «Пошёл!…» Смотритель за ним не погнался. Он решился отправиться домой на свою станцию, но прежде хотел хоть ещё раз увидеть бедную свою Дуню. Для сего дни через два во- ротился он к Минскому; но военный лакей сказал ему сурово, что барин никого не принимает, грудью вытеснил его из передней и хлопнул двери ему под нос. Смотритель постоял, постоял - да и пошёл. В этот самый день, вечером, шёл он по Литейной, от- служив молебен у Всех Скорбящих. Вдруг промчались перед ним щегольские дрожки, и смотритель узнал Мин- ского. Дрожки остановились перед трехэтажным домом, у самого подъезда, и гусар вбежал на крыльцо. Счастливая мысль мелькнула в голове смотрителя. Он воротился и, поравнявшись с кучером: «Чья, брат, лошадь? - спросил он, - не Минского ли?» «Точно так, - отвечал кучер, а что тебе?» «Да вот что: барин твой приказал мне от- нести к его Дуне записочку, а я и позабудь, где Дуня-то его живёт». Да вот здесь, во втором этаже. ты, брат, с твоей запиской; теперь уж он сам у неё». «Нужды нет, - возразил смотритель с неизъяснимым дви- жением сердца сделаю И с этим словом пошёл он по лестнице. что надоумил, а я своё дело Двери были заперты; он позвонил несколько секунд в тягостном для него ожидании. Ключ загремел, ему отворили. «Здесь стоит Авдотья Самсоновна?» - спро- сил он. «Здесь, отвечала молодая служанка; - зачем тебе её надобно?» Смотритель, не отвечая, вошёл в залу. «Нельзя, нельзя! -- закричала вслед ему служанка, - у Авдотьи Самсоновны гости». Но смотритель, не слушая, шёл далее. Две первые комнаты были темны, в третьей был огонь. Он подошёл к растворённой двери и остано- вился. В комнате, прекрасно убранной, Минский сидел в задумчивости. Дуня, одетая со всею роскошью моды, сидела на ручке его кресел, как наездница на своём ан- глийском седле. Она с нежностию смотрела на Минского, наматывая чёрные его кудри на свои сверкающие пальцы. Бедный смотритель! Никогда дочь его не казалась ему столь прекрасною; он поневоле ею любовался. «Кто там?» -- спросила она, не подымая головы. Он всё мол- чал. Не получая ответа, Дуня подняла голову… и с кри- ком упала на ковер. Испуганный Минский кинулся её подымать и, вдруг увидя в дверях старого смотрителя, оставил Дуню и подошёл к нему, дрожа от гнева. «Чего тебе надобно? - сказал он ему, стиснув зубы, - что ты за мною всюду крадёшься, как разбойник? или хочешь меня зарезать? Пошёл вон!» -- и, сильной рукою схватив ста- рика за ворот, вытолкнул его на лестницу. Старик пришёл к себе на квартиру. Приятель его со- ветовал ему жаловаться; но смотритель подумал, махнул рукой и решился отступиться. Через два дни отправился он из Петербурга обратно на свою станцию и опять при- нялся за свою должность. «Вот уже третий год, заклю- чил он, - как живу я без Дуни и как об ней нет ни слуху ни духу. Жива ли, нет ли, Бог её ведает. Всяко случается. Не её первую, не её последнюю сманил про- езжий повеса, а там подержал да и бросил. Много их в Петербурге, молоденьких дур, сегодня в атласе да бар- хате, а завтра, поглядишь, метут улицу вместе с голью кабацкою. Как подумаешь порою, что и Дуня, может быть, тут же пропадает, так поневоле согрешишь, да по- желаешь ей могилы…»
Секрет успеха Шерлока Холмса, как известно, состоит во внимании к мельчайшим, незначительных деталей. В этом его стратегия близка методу Зигмунда Фрейда. Oстаннього интересовали прежде различные оговорки пациента, случайные и побочные, якобы лишены всякого смысла проявления его психической жизни. Все, что не соответствует согласованной картине целостной личности пациента, все, что обычно расценивается как стоящее и несущественное с точки зрения Фрейда как раз и является ключом к его психической истины, скрытой в бессознательном. Именно благодаря такому же методу и Шерлоку Холмсу удается раскусить даже совершенное спланирован и подробно продуман преступление. В этом смысле можно сказать, что именно бессознательное любого преступления как раз и является предметом его внимания - не только имеет непосредственное отношение к делу (это ошибка полиции, которая всегда покупается на знаки, сознательно оставленные преступником), а то, что кажется совершенно несущественным. А вот если вы ищете где танчики играть бесплатно, тогда самые выгодыне предложения вы найдете на сайте tanchiki.su В фильме Гая Ричи преступником, которого он обезвредить является одиозный лорд Блэквуд - председатель оккультного тайного общества, мало того, что практикует черную магию, да еще и воскресает после того, как сам доктор Ватсон профессионально удостоверяющий его смерть в результате казни через повешение. После своего "воскрешения" Блэквуд осуществляет ряд загадочных убийств, оставаясь при этом неуловимым. За день до казни Блэквуд вызывает Холмса на разговор к себе в тюрьму, где предупреждает о следующих убийства, намекает на то, что «за этим всем кроется нечто более серьезное, я просто посредник» и произносит сакраментальную фразу: «укрепите свой ум, Холмс, вы мне нужны ». Урок этого криминального случая состоит в том, что, оказывается, единственным поймать Блэквуда есть прислушиваться к его словам, которые трезвомыслящий Холмс сначала расценивает как параноидальной бред. После очередного убийства Холмс решается не та, чтобы отнестись к эзотерических практик Блэквуда со всей серьезностью. Он углубляется в изучение соответствующих книг и оккультных знаков и перед ним наконец открывается целостная картина: ему становится ясна смысл и логика всех предыдущих убийств, позволяет предположить следующее преступление.
Колоритный характер даровитого русского человека и его судьба в России оказываются в центре внимания Н. С. Лескова в его сказе «Левша». Писатель активно использует традиции народного сказа, устного предания, прибаутки. Стремясь к подлинности изображения народной жизни, писатель прибегает к выработанным фольклором специфическим приемам повествования, которые обеспечивают максимальную объективность рассказа. В основе сюжета сказа лежит характерный для народного эпоса мотив состязания, соперничества, борьбы. Вся история рассказана от лица простого человека. Казалось бы, Лесков нигде не обнаруживает себя. Но в освещении событий Лескову важно не только увидеть всю историю глазами близкого к герою персонажа, но и поправить его. Лесков напоминает о себе то язвительным словцом, то нарочито сатирической обрисовкой, то грустным размышлением. Как бы ни был искусен Левша, его ремесло многое теряет от того, что он творит по наитию, по вдохновению, не соображаясь с простейшими знаниями. Поэтому Лесков не только восхищен умелостью русского человека, но саркастичен. Его сатира направлена, конечно, не на Левшу, который «грамоте не знает», а на тех, кто отлучил его от просвещения и оставил талант серым, неотделанным. Судьба Левши символизирует для Лескова судьбу всей нации, потенциальные возможности которой громадны, но стеснены внешними обстоятельствами. Поэтому, не отказываясь от гимна таланту простого русского человека, Лесков значительно заостряет сатирическое изображение, а весь сказ приобретает трагическое звучание. Лесков как бы сталкивает две интонации, повествования: хвалебную и язвительную. Мотив соперничества позволяет писателю придать происшествию, случаю, курьезу общенациональный, обобщающий смысл. Жизнь талантливого человека в России, по мысли писателя, трагична и никому не нужна. Но Лесков не теряет веры в народный характер, в его жизнестойкость, гуманные и нравственные принципы. В сказе он воплощает эпический образ даровитого мастера, живущего в сознании народа. Писатель использует прием «народной этимологии» — искажения слова на народный лад, воспроизводит устный говор простых людей: «долбица умножения», «двухсветная» (двухместная), «нимфозо-рия» (инфузория), «преламут» (перламутр), «без-рассудок» и т. д. Завершая повествование о Левше, он писал: «Это их эпос, и притом с очень «человечкиной душою». Писатель стремился к тому, чтобы дорогие для него мысли и убеждения как бы исходили из народного сердца. Поэтому он столь широко ввел фольклорные мотивы, а весь сказ вырос из пословицы «Туляки блоху подковали».
Oстаннього интересовали прежде различные оговорки пациента, случайные и побочные, якобы лишены всякого смысла проявления его психической жизни. Все, что не соответствует согласованной картине целостной личности пациента, все, что обычно расценивается как стоящее и несущественное с точки зрения Фрейда как раз и является ключом к его психической истины, скрытой в бессознательном.
Именно благодаря такому же методу и Шерлоку Холмсу удается раскусить даже совершенное спланирован и подробно продуман преступление.
В этом смысле можно сказать, что именно бессознательное любого преступления как раз и является предметом его внимания - не только имеет непосредственное отношение к делу (это ошибка полиции, которая всегда покупается на знаки, сознательно оставленные преступником), а то, что кажется совершенно несущественным. А вот если вы ищете где танчики играть бесплатно, тогда самые выгодыне предложения вы найдете на сайте tanchiki.su
В фильме Гая Ричи преступником, которого он обезвредить является одиозный лорд Блэквуд - председатель оккультного тайного общества, мало того, что практикует черную магию, да еще и воскресает после того, как сам доктор Ватсон профессионально удостоверяющий его смерть в результате казни через повешение. После своего "воскрешения" Блэквуд осуществляет ряд загадочных убийств, оставаясь при этом неуловимым.
За день до казни Блэквуд вызывает Холмса на разговор к себе в тюрьму, где предупреждает о следующих убийства, намекает на то, что «за этим всем кроется нечто более серьезное, я просто посредник» и произносит сакраментальную фразу: «укрепите свой ум, Холмс, вы мне нужны ».
Урок этого криминального случая состоит в том, что, оказывается, единственным поймать Блэквуда есть прислушиваться к его словам, которые трезвомыслящий Холмс сначала расценивает как параноидальной бред.
После очередного убийства Холмс решается не та, чтобы отнестись к эзотерических практик Блэквуда со всей серьезностью. Он углубляется в изучение соответствующих книг и оккультных знаков и перед ним наконец открывается целостная картина: ему становится ясна смысл и логика всех предыдущих убийств, позволяет предположить следующее преступление.
В основе сюжета сказа лежит характерный для народного эпоса мотив состязания, соперничества, борьбы.
Вся история рассказана от лица простого человека. Казалось бы, Лесков нигде не обнаруживает себя. Но в освещении событий Лескову важно не только увидеть всю историю глазами близкого к герою персонажа, но и поправить его. Лесков напоминает о себе то язвительным словцом, то нарочито сатирической обрисовкой, то грустным размышлением. Как бы ни был искусен Левша, его ремесло многое теряет от того, что он творит по наитию, по вдохновению, не соображаясь с простейшими знаниями. Поэтому Лесков не только восхищен умелостью русского человека, но саркастичен. Его сатира направлена, конечно, не на Левшу, который «грамоте не знает», а на тех, кто отлучил его от просвещения и оставил талант серым, неотделанным. Судьба Левши символизирует для Лескова судьбу всей нации, потенциальные возможности которой громадны, но стеснены внешними обстоятельствами. Поэтому, не отказываясь от гимна таланту простого русского человека, Лесков значительно заостряет сатирическое изображение, а весь сказ приобретает трагическое звучание. Лесков как бы сталкивает две интонации, повествования: хвалебную и язвительную. Мотив соперничества позволяет писателю придать происшествию, случаю, курьезу общенациональный, обобщающий смысл. Жизнь талантливого человека в России, по мысли писателя, трагична и никому не нужна. Но Лесков не теряет веры в народный характер, в его жизнестойкость, гуманные и нравственные принципы.
В сказе он воплощает эпический образ даровитого мастера, живущего в сознании народа. Писатель использует прием «народной этимологии» — искажения слова на народный лад, воспроизводит устный говор простых людей: «долбица умножения», «двухсветная» (двухместная), «нимфозо-рия» (инфузория), «преламут» (перламутр), «без-рассудок» и т. д.
Завершая повествование о Левше, он писал: «Это их эпос, и притом с очень «человечкиной душою». Писатель стремился к тому, чтобы дорогие для него мысли и убеждения как бы исходили из народного сердца. Поэтому он столь широко ввел фольклорные мотивы, а весь сказ вырос из пословицы «Туляки блоху подковали».