В поэме Гоголя «Мертвые души» представлена целая галерея образов крепостников-душевладельцев: обитатель мира «деятельности безделья» Манилов, картежник и лжец Ноздрев, обстоятельная Коробочка, изворотливый и настойчивый в преследовании своей выгоды Собакевич. Но образ Плюшкина предстает как отрицание всех и всяческих разновидностей «общественного характера», как приговор истории всем перечисленным выше дельцам и их социальному и политическому строю. Плюшкин - это самоотрицание деятельности, преследующей какие-либо реальные цели. Это переход действия в свою противоположность - антидействие. В первую очередь, необходимо отметить, что сама фамилия, которая является «говорящей», стала нарицательным именем для людей, страдающих болезненной страстью накопительства. Уже на пороге имения Плюшкина Чичиков встречает крестьян, очень точно охарактеризовавших этого помещика: «заплатанной, заплатанной!» Село Плюшкина представляет собой довольно жалкое зрелище: ветхие деревенские строения, избенки без стекол, некоторые из которых заткнуты тряпкой или зипуном. Имение помещика поражает воображение своей убогостью: «каким-то дряхлым инвалидом глядел сей странный замок, длинный, длинный непомерно». Первое знакомство Чичикова с Плюшкиным было и смешным и печальным одновременно. С первого взгляда Чичиков вообще не мог понять, кто перед ним, - мужчина или женщина. На фигуре бесполого существа было платье «совершенно неопределенное, похожее очень на женский капот, на голове колпак, какой носят деревенские дворовые бабы, только один голос показался ему несколько сиплым для женщины». Таким же невыразительным было и лицо помещика: «оно было почти такое же, как у многих худощавых стариков». Его глаза служили исключительно практическим целям: «высматривают, не затаился ли где кот или шалун мальчишка, и нюхают подозрительно самый воздух ». Авторское сравнение глаз Плюшкина с маленькими хитрыми мышками становится понятным, когда мы узнаем больше о его жизни.
«Один из рассказов Василия Шукшина так и называется – «Чудик» . Не самый заметный Но, перебирая, словно бусинки чёток, их названия, на этом останавливаешься невольно. Ужели слово найдено» . Впрочем, у Ушакова такого слова не найдёшь, тем более в словаре Даля. Это – детище нашего времени, наших дней. Зато есть в словаре другое, коневое – «чудо» , ведущее, наверное, свою родословную ещё с языческих времён. Слово, которым народ наш испокон века обозначал и самое знаменательное, и самое таинственное в жизни, самое радостное, светлое, чудесное, и самое отвратительное – чудовищное. В словаре Ожегова даётся такая трактовка слова: «чудик – странный, со странностями, чудной человек» . В. М. Шукшин не зря называл своих героев не «чудаками» , а именно «чудиками» , ласково. В самом названии есть что-то маленькое, детское, незащищённое. «Чудик» – это метка, которой люди весьма легко и беззаботно наделяют друг друга в повседневной жизни. Тут слышится и насмешка, и снисходительное любование, и пренебрежение, и восхищение. Словом, совсем так, как в рассказах Шукшина, где чудиком слывёт не один только герой одноимённого рассказа, написанного ещё в 1967 году, неловкий, доброжелательный до неправдоподобия, при этом – застенчивый и гордый, несчастный и неунывающий…» . Такой же, например, «чудик» в глазах окружающих – столяр при «Заготзерне» Андрей Ерин, который, приобретя в сельпо микроскоп, объявил войну всем микробам мира. Он озабочен грядущими судьбами человечества: “Вдвоем с сыном часами сидели они у микроскопа, исследовали”. Андрей Ерин размышлял, как же уничтожить микробы: “Скипидаром?. . Не возьмет. Водка-то, небось, покрепче.. . я ж пью, а вон видел, што делается в крови-то! ” Решил током попробовать. “В последнее время Андрею было не до выпивок, и он с удивлением обнаружил, что брезгует пьяными”. Увидев в микроскоп, что в воде и крови имеется большое количество микробов, Ерин “понял” позицию ученых, у которых “микроскопы-то получше нашего”: “И молчат. Не хотят расстраивать народ. А чего бы не сказать? Может, все вместе-то и придумали бы, как их уничтожить. Нет, сговорились и молчат. Волнение, мол, начнется”. Главный герой рассказа подкупает чистотой и возвышенностью своей души и своих помыслов. Сын Андрея очень увлекся работой с микроскопом, пробудилась в нем жажда знаний. Напрасно, конечно, жена сдала микроскоп в “комиссионку”. Назвав так своего героя, В. М. Шукшин этим подчеркнул, что «чудик» – его любимый персонаж. Вообще, «чудики» ассоциируются с коренным, исстари идущим типом «дурака» из балагана, сказок. Их «чудинки» свидетельствуют о непредсказуемом богатстве русской души. Они тихие, робко тыкающиеся к людям со своим добром, вечно попадающие впросак и теряющиеся, когда их ненавидят». Шукшинские «чудики» появляются тогда, когда вопрос ставится о смысле жизни. Главное для героя Шукшина, рядового человека, - поиск смысла жизни.
В поэме Гоголя «Мертвые души» представлена целая галерея образов крепостников-душевладельцев: обитатель мира «деятельности безделья» Манилов, картежник и лжец Ноздрев, обстоятельная Коробочка, изворотливый и настойчивый в преследовании своей выгоды Собакевич. Но образ Плюшкина предстает как отрицание всех и всяческих разновидностей «общественного характера», как приговор истории всем перечисленным выше дельцам и их социальному и политическому строю. Плюшкин - это самоотрицание деятельности, преследующей какие-либо реальные цели. Это переход действия в свою противоположность - антидействие. В первую очередь, необходимо отметить, что сама фамилия, которая является «говорящей», стала нарицательным именем для людей, страдающих болезненной страстью накопительства. Уже на пороге имения Плюшкина Чичиков встречает крестьян, очень точно охарактеризовавших этого помещика: «заплатанной, заплатанной!» Село Плюшкина представляет собой довольно жалкое зрелище: ветхие деревенские строения, избенки без стекол, некоторые из которых заткнуты тряпкой или зипуном. Имение помещика поражает воображение своей убогостью: «каким-то дряхлым инвалидом глядел сей странный замок, длинный, длинный непомерно». Первое знакомство Чичикова с Плюшкиным было и смешным и печальным одновременно. С первого взгляда Чичиков вообще не мог понять, кто перед ним, - мужчина или женщина. На фигуре бесполого существа было платье «совершенно неопределенное, похожее очень на женский капот, на голове колпак, какой носят деревенские дворовые бабы, только один голос показался ему несколько сиплым для женщины». Таким же невыразительным было и лицо помещика: «оно было почти такое же, как у многих худощавых стариков». Его глаза служили исключительно практическим целям: «высматривают, не затаился ли где кот или шалун мальчишка, и нюхают подозрительно самый воздух ». Авторское сравнение глаз Плюшкина с маленькими хитрыми мышками становится понятным, когда мы узнаем больше о его жизни.
Впрочем, у Ушакова такого слова не найдёшь, тем более в словаре Даля. Это – детище нашего времени, наших дней. Зато есть в словаре другое, коневое – «чудо» , ведущее, наверное, свою родословную ещё с языческих времён. Слово, которым народ наш испокон века обозначал и самое знаменательное, и самое таинственное в жизни, самое радостное, светлое, чудесное, и самое отвратительное – чудовищное.
В словаре Ожегова даётся такая трактовка слова: «чудик – странный, со странностями, чудной человек» .
В. М. Шукшин не зря называл своих героев не «чудаками» , а именно «чудиками» , ласково. В самом названии есть что-то маленькое, детское, незащищённое. «Чудик» – это метка, которой люди весьма легко и беззаботно наделяют друг друга в повседневной жизни. Тут слышится и насмешка, и снисходительное любование, и пренебрежение, и восхищение. Словом, совсем так, как в рассказах Шукшина, где чудиком слывёт не один только герой одноимённого рассказа, написанного ещё в 1967 году, неловкий, доброжелательный до неправдоподобия, при этом – застенчивый и гордый, несчастный и неунывающий…» .
Такой же, например, «чудик» в глазах окружающих – столяр при «Заготзерне» Андрей Ерин, который, приобретя в сельпо микроскоп, объявил войну всем микробам мира. Он озабочен грядущими судьбами человечества: “Вдвоем с сыном часами сидели они у микроскопа, исследовали”. Андрей Ерин размышлял, как же уничтожить микробы: “Скипидаром?. . Не возьмет. Водка-то, небось, покрепче.. . я ж пью, а вон видел, што делается в крови-то! ” Решил током попробовать.
“В последнее время Андрею было не до выпивок, и он с удивлением обнаружил, что брезгует пьяными”.
Увидев в микроскоп, что в воде и крови имеется большое количество микробов, Ерин “понял” позицию ученых, у которых “микроскопы-то получше нашего”: “И молчат. Не хотят расстраивать народ. А чего бы не сказать? Может, все вместе-то и придумали бы, как их уничтожить. Нет, сговорились и молчат. Волнение, мол, начнется”.
Главный герой рассказа подкупает чистотой и возвышенностью своей души и своих помыслов. Сын Андрея очень увлекся работой с микроскопом, пробудилась в нем жажда знаний. Напрасно, конечно, жена сдала микроскоп в “комиссионку”.
Назвав так своего героя, В. М. Шукшин этим подчеркнул, что «чудик» – его любимый персонаж.
Вообще, «чудики» ассоциируются с коренным, исстари идущим типом «дурака» из балагана, сказок. Их «чудинки» свидетельствуют о непредсказуемом богатстве русской души. Они тихие, робко тыкающиеся к людям со своим добром, вечно попадающие впросак и теряющиеся, когда их ненавидят». Шукшинские «чудики» появляются тогда, когда вопрос ставится о смысле жизни. Главное для героя Шукшина, рядового человека, - поиск смысла жизни.