На нашей земле довольно таки много людей с физическими недостатками. Им приходится не легко... Они часто переживают насмешки, издевательство, удивлённые взгляды и унижение окружающих. Некоторые из-за этого падают духом, закрываются в себе и в худшем случае это заканчивается суицидом. Да, счастливыми они могут быть, но для этого им нужно быть очень сильными, что бы суметь преодолеть все трудности. К большому сожалению наш мир очень жесток и не справедлив и из-за этого страдают те, кто больше всего нуждается в поддержке и любви... Мой вывод таков, давайте будем чуточку добрее и не равнодушными тем кто нуждается в вашей и тогда точно найдётся и тот кто обязательно вам !
Дедушка Мартын Лодыжкин любил свою шарманку так, как можно любить только живое, близкое даже родственное существо. Свыкнувшись с ней за многие годы тяжелой бродячей жизни, он стал наконец видеть в ней что-то одухотворенное, почти сознательное. Случалось иногда, что ночью, во время ночлега, где-нибудь на грязном постоялом дворе, шарманка, стоявшая на полу, рядом с дедушкиным изголовьем, вдруг издавала слабый звук, печальный, одинокий и дрожащий: точно старческий вздох. Тогда Лодыжкин тихо гладил ее по резному боку и шептал ласково: - Что, брат? Жалуешься?. . А ты терпи...
К большому сожалению наш мир очень жесток и не справедлив и из-за этого страдают те, кто больше всего нуждается в поддержке и любви...
Мой вывод таков, давайте будем чуточку добрее и не равнодушными тем кто нуждается в вашей и тогда точно найдётся и тот кто обязательно вам !
Дедушка Мартын Лодыжкин любил свою шарманку так, как можно любить только живое, близкое даже родственное существо. Свыкнувшись с ней за многие годы тяжелой бродячей жизни, он стал наконец видеть в ней что-то одухотворенное, почти сознательное. Случалось иногда, что ночью, во время ночлега, где-нибудь на грязном постоялом дворе, шарманка, стоявшая на полу, рядом с дедушкиным изголовьем, вдруг издавала слабый звук, печальный, одинокий и дрожащий: точно старческий вздох. Тогда Лодыжкин тихо гладил ее по резному боку и шептал ласково: - Что, брат? Жалуешься?. . А ты терпи...