ответ:Молодая девушка, оставшаяся без родителей, живет одна в чужом углу с Федорой, зарабатывает на хлеб шитьем и одного лишь друга имеет на всем белом свете — Макара Алексеевича Девушкина, с которым пишут они друг другу каждый день письма, хотя и живут в соседних домах. В одном из писем сама Варенька о себе сообщает: «К тому же я такая нелюдимка, дикарка; люблю пообжиться в привычном угле надолго. Как-то лучше там, где привыкнешь: хоть и с горем пополам живешь, а все-таки лучше. <...> мне иногда одной очень грустно бывает. Иной раз, особенно в сумерки, сидишь себе одна–одинешенька. Федора уйдет куда-нибудь. Сидишь, думаешь–думаешь, — вспоминаешь все старое, и радостное, и грустное, — все идет перед глазами, все мелькает, как из тумана. Знакомые лица являются (я почти наяву начинаю видеть), — матушку вижу чаще всего... А какие бывают сны у меня! Я чувствую, что здоровье мое расстроено; я так слаба; вот и сегодня, когда вставала утром с постели, мне дурно сделалось; сверх того, у меня такой дурной кашель! Я чувствую, я знаю, что скоро умру. Кто-то меня похоронит? Кто-то за гробом моим пойдет? Кто-то обо мне И вот придется, может быть, умереть в чужом месте, в чужом доме, в чужом угле!.. Боже мой, как грустно жить, Макар Алексеевич!..»
ответ:Молодая девушка, оставшаяся без родителей, живет одна в чужом углу с Федорой, зарабатывает на хлеб шитьем и одного лишь друга имеет на всем белом свете — Макара Алексеевича Девушкина, с которым пишут они друг другу каждый день письма, хотя и живут в соседних домах. В одном из писем сама Варенька о себе сообщает: «К тому же я такая нелюдимка, дикарка; люблю пообжиться в привычном угле надолго. Как-то лучше там, где привыкнешь: хоть и с горем пополам живешь, а все-таки лучше. <...> мне иногда одной очень грустно бывает. Иной раз, особенно в сумерки, сидишь себе одна–одинешенька. Федора уйдет куда-нибудь. Сидишь, думаешь–думаешь, — вспоминаешь все старое, и радостное, и грустное, — все идет перед глазами, все мелькает, как из тумана. Знакомые лица являются (я почти наяву начинаю видеть), — матушку вижу чаще всего... А какие бывают сны у меня! Я чувствую, что здоровье мое расстроено; я так слаба; вот и сегодня, когда вставала утром с постели, мне дурно сделалось; сверх того, у меня такой дурной кашель! Я чувствую, я знаю, что скоро умру. Кто-то меня похоронит? Кто-то за гробом моим пойдет? Кто-то обо мне И вот придется, может быть, умереть в чужом месте, в чужом доме, в чужом угле!.. Боже мой, как грустно жить, Макар Алексеевич!..»