Как же грустно, порой, осознавать, что счастье не подвластно исключительно нашему желанию быть счастливыми. Наличие же его или отсутствие в решающей мере определяется различными внешними факторами, будь то нравственные принципы, предрассудки, общественные устои. Вот и Фёдор Лаврецкий, к тридцати пяти годам своим испытавший и горькие страдания, и мрачные душевные муки, и горечь человеческого несовершенства, мог быть счастлив со своей милой Лизой.
Как же грустно, порой, осознавать, что счастье не подвластно исключительно нашему желанию быть счастливыми. Наличие же его или отсутствие в решающей мере определяется различными внешними факторами, будь то нравственные принципы, предрассудки, общественные устои. Вот и Фёдор Лаврецкий, к тридцати пяти годам своим испытавший и горькие страдания, и мрачные душевные муки, и горечь человеческого несовершенства, мог быть счастлив со своей милой Лизой.
Как же грустно, порой, осознавать, что счастье не подвластно исключительно нашему желанию быть счастливыми. Наличие же его или отсутствие в решающей мере определяется различными внешними факторами, будь то нравственные принципы, предрассудки, общественные устои. Вот и Фёдор Лаврецкий, к тридцати пяти годам своим испытавший и горькие страдания, и мрачные душевные муки, и горечь человеческого несовершенства, мог быть счастлив со своей милой Лизой.
Как же грустно, порой, осознавать, что счастье не подвластно исключительно нашему желанию быть счастливыми. Наличие же его или отсутствие в решающей мере определяется различными внешними факторами, будь то нравственные принципы, предрассудки, общественные устои. Вот и Фёдор Лаврецкий, к тридцати пяти годам своим испытавший и горькие страдания, и мрачные душевные муки, и горечь человеческого несовершенства, мог быть счастлив со своей милой Лизой.
Объяснение: