Сопоставьте фрагменты былины «Садко» и сказку «Ямщик и ку пец». Чем похожи произведения? Чем различаются? Богатый купец часто зазывал к себе всяких людей, поил, кор мил, угощал: только коли кто скажет ему противное — того непре менно поколотит. Раз зазвал он к себе ямщика. Тот отпряг лошадей, вошел в хоро мы и после долгого угощения сказал: — Довольно, хозяин! Мне пора ехать. Купец давай его бить, так что ямщик едва вырвался и стал за прягать лошадей. Купец за ним. Ямщик нарочно начал дугу вклады вать кольцом назад. Купец закричал: — Не так вкладываешь! А ямщик давай его бить да приговаривать: — Не твое дело указывать! Не твое дело указывать!
Ванька Жуков, девятилетний мальчик, отданный три месяца тому назад в ученье к сапожнику Аляхину, в ночь под Рождество не ложился спать. Дождавшись, когда хозяева и подмастерья ушли к заутрене, он достал из хозяйского шкапа пузырёк с чернилами, ручку с заржавленным пером и, разложив перед собой измятый лист бумаги, стал писать. Прежде чем вывести первую букву, он несколько раз пугливо оглянулся на двери и окна, покосился на тёмный образ, по обе стороны которого тянулись полки с колодками, и прерывисто вздохнул. Бумага лежала на скамье, а сам он стоял перед скамьёй на коленях.
«Милый дедушка, Константин Макарыч! — писал он. — И пишу тебе письмо. Поздравляю вас с Рождеством и желаю тебе всего от господа бога. Нету у меня ни отца, ни маменьки, только ты у меня один остался».
пец». Чем похожи произведения? Чем различаются?
Богатый купец часто зазывал к себе всяких людей, поил, кор
мил, угощал: только коли кто скажет ему противное — того непре
менно поколотит.
Раз зазвал он к себе ямщика. Тот отпряг лошадей, вошел в хоро
мы и после долгого угощения сказал:
— Довольно, хозяин! Мне пора ехать.
Купец давай его бить, так что ямщик едва вырвался и стал за
прягать лошадей. Купец за ним. Ямщик нарочно начал дугу вклады
вать кольцом назад. Купец закричал:
— Не так вкладываешь!
А ямщик давай его бить да приговаривать:
— Не твое дело указывать! Не твое дело указывать!
Ванька Жуков, девятилетний мальчик, отданный три месяца тому назад в ученье к сапожнику Аляхину, в ночь под Рождество не ложился спать. Дождавшись, когда хозяева и подмастерья ушли к заутрене, он достал из хозяйского шкапа пузырёк с чернилами, ручку с заржавленным пером и, разложив перед собой измятый лист бумаги, стал писать. Прежде чем вывести первую букву, он несколько раз пугливо оглянулся на двери и окна, покосился на тёмный образ, по обе стороны которого тянулись полки с колодками, и прерывисто вздохнул. Бумага лежала на скамье, а сам он стоял перед скамьёй на коленях.
«Милый дедушка, Константин Макарыч! — писал он. — И пишу тебе письмо. Поздравляю вас с Рождеством и желаю тебе всего от господа бога. Нету у меня ни отца, ни маменьки, только ты у меня один остался».