В ее образе ав-тор показал нам простую русскую женщину, храни-тельницу семейного очага и счастья, не забитую, не слабую, а самоотверженную и благородную, умею-щую принять важное решение, и в тоже время по-женски любознательную, проницательную и смекалистую. С Василисой Егоровной мы знакомимся одновре-менно с главным героем повести Петром Гриневым. И так же, как и он, оказываемся смущены и удивлены видом жены коменданта: «У окна сидела старушка в телогрейке и с платком на голове. Она разматывала нитки...» . И внешность, и одежда, и занятие Василисы Егоровны не соответствовали ее положению жены ко-менданта. Этим автор, на мой взгляд, подчеркивал происхождение Василисы Егоровны из народа. На это же указывала и речь ее, насыщенная пословицами, и обращение к Гриневу любить и жаловать. Садись, батюшка» . Мужа своего Василиса Егоровна уважала, называла его и в глаза и за глаза по имени и отчеству. Но, как и всякая сильная женщина, чувст-вовала над ним превосходство. До прихода Пугачева Василиса Егоровна казалась мне этакой проворной русской старушенцией, крепко держащей в руках и дочь свою Машу, и слабовольного мужа (таким кажется мне в начале повести капитан Миронов) , одинаково интересующейся солением огур-цов и всеми делами, что происходили в крепости. Из-за всего этого Василиса Егоровна выглядела в моих глазах немного даже смехотворной. Совсем другой предстала передо мной старушка с приходом в крепость Пугачева. Навязчиво любопытствующая, занятая лишь до-машними делами и хлопотами, Василиса Егоровна пре-вратилась в самоотверженную, благородную женщину, готовую в тяжелую минуту разделить, если придется, трагическую участь своего мужа. Узнав, что крепость может оказаться в руках мятежников, Василиса Его-ровна отказалась от предложения мужа укрыться у родственников в Оренбурге: «-- Добро, --сказала ко-мендантша, --так и быть, отправим Машу. А меня и во сне не проси: не поеду. Нечего мне под старость лет расставаться с тобой да искать одинокой могилы на чу-жой сторонке. Вместе жить, вместе и умирать» . Разве не достойны уважения эти слова, и разве не достойна уважения жена, сказавшая их мужу? ! Сказанное Васи-лиса Егоровна подтвердила на деле: когда, повесив ко-менданта, казаки вытащили ее из дома «растрепанную и раздетую донага» , Василиса Егоровна не стала про-сить пощады, а громко закричала: «Отпустите душу на покаяние. Отцы родные, отведите меня к Ивану Кузь-мичу» . Так вместе они и погибли.
