Я еду к ефимонам с Горкиным. Отец задержался дома, и Горкин будет за старосту. Ключи от свечного ящика у него в кармане, и он все позванивает ими: должно быть, ему приятно. Это первое мое стояние, и оттого мне немножко страшно. То были службы, а теперь уж пойдут стояния. Горкин молчит и все тяжело вздыхает, от грехов должно быть. Но какие же у него грехи? Он ведь совсем святой-старенький и сухой, как и все святые. И еще плотник, а из плотников много самых больших святых: и Сергий Преподобный был плотником, и святой Иосиф. Это самое святое дело.
- Горкин,-спрашиваю его, - а почему стояния?
- Стоять надо,- говорит он, поокивая мягко, как и все владимирцы. - Потому, как на Страшном Суду стоишь. И бойся! Потому - их-фимоиы.
Их-фимоны... А у нас называют - ефимоны, а Марьюшка-кухарка говорит даже "филимоны", совсем смешно, будто выходит филин и лимоны. Но это грешно так думать. Я спрашиваю у Горкина, а почему же филимоны, Марьюшка говорит?
- Один грех с тобой. Ну, какие тебе филимоны... Их-фимоны! Господне слово от древних век. Стояние - покаяние со слезьми. Ско-рбе-ние... Стой и шопчи: Боже, очисти мя, грешного! Господь тебя и очистит. И в землю кланяйся. Потому, их-фимоны!..
Таинственные слова, священные. Что-то в них... Бог будто? Нравится мне и "яко кадило пред Тобою", и "непщевати вины о гресех", - это я выучил в молитвах. И еще - "жертва вечерняя", будто мы ужинаем в церкви, и с нами Бог. И еще - радостные слова: "чаю Воскресения мертвых"! Недавно я думал, что это там дают мертвым по воскресеньям чаю, и с булочками, как нам. Вот глупый! И еще нравится новое слово "целому-дрие", - будто звон слышится? Другие это слова, не наши: Божьи это слова.
Их-фимоны, стояние.. как будто та жизнь подходит, небесная, где уже не мы, а души. Там - прабабушка Устинья, которая сорок лет не вкушала мяса и день и ночь молилась с кожаным ремешком по священной книге. Там и удивительные Мартын-плотник, и маляр Прокофий, которого хоронили на Крещенье в такой мороз, что он не оттает до самого Страшного Суда. И умерший недавно
от скарлатины Васька, который на Рождестве Христа славил, и кривой сапожник Зола, певший стишок про Ирода,-много-много. И все мы туда приставимся, даже во всякий час! Потому и стояние, и ефимоны.
И кругом уже все - такое. Серое небо, скучное. Оно стало как будто ниже, и все притихло: и дома стали ниже и притихли, и люди загрустили, идут, наклонивши голову, все в грехах. Даже веселый снег, вчера еще так хрустевший, вдруг почернел и мякнет, стал как толченые орехи, халва-халвой,- совсем его развезло на площади. Будто и снег стал грешный. По-другому каркают вороны, словно их что-то душит. Грехи душат? Вон, на березе за забором, так изгибает шею, будто гусак клюется.
- Горкин, а вороны приставятся на Страшном Суде?
Он говорит - это неизвестно. А как же на картинке, где Страшный Суд?.. Там и звери, и птицы, и крокодилы, и разные киты-рыбы несут в зубах голых человеков, а Господь сидит у золотых весов, со всеми ангелами, и зеленые злые духи с вилами держат записи всех грехов. Эта картинка висит у Горкина на стене с иконками.
что и вся тварь воскреснет...-задумчиво говорит Горкин,-А за что же судить! Она-тварь неразумная, с нее взятки гладки. А ты не думай про глупости, не такое время, не помышляй.
Не такое время, я это чувствую. Надо скорбеть и не помышлять.
<...>
В храме как-то особенно пустынно, тихо. Свечи с паникадил убрали, сняли с икон венки и ленты: к Пасхе все будет новое. Убрали и сукно с приступков, и коврики с амвона. Канун и аналои одеты в черное. И ризы на престоле -великопостные, черное с серебром. И на великом Распятии, до "адамовой головы",-серебряная лента с черным. Темно по углам и в сводах, редкие свечки теплятся. Старый дьячок читает пустынно-глухо, как в полусне. Стоят, преклонивши головы, вздыхают. Вижу я нашего плотника Захара, птичника
Солодовкина, мясника Лощенова, Митриева - трактирщика, который блюдет, и многих, кого я знаю. И все преклонили голову, и все вздыхают. Слышится вздох и шепот - "о, Господи...". Захар стоит на коленях и беспрестанно кладет поклоны, стукается лбом в пол. Все в самом затрапезном, темном. Даже барышни не хихикают, и мальчишки стоят у амвона смирно, их не гоняют богаделки. Зачем уж теперь гонять, когда последние дни подходят! Горкин за свечным ящиком, а меня поставил к аналою и велел строго слушать. Батюшка пришел на середину церкви к аналою, тоже преклонив голову. Певчие начали чуть слышно, скорбно, словно душа вздыхает, -
По-мо-щник и по-кро-ви-тель
Бысть мне во ние...
Сей мо-ой Бо-ог...
И начались ефимоны, стояние.
Я слушаю страшные слова: - "увы, окаянная моя душе", "конец приближается", "скверная моя, окаянная моя... душе-блудница... во тьме
3) Как старший сын, Андрей воспитывать и кормить многочисленных братьев и сестёр.
4) Работает с 1913 года. Занимается мелкой бумажной работой в губернском отделении страхового общества «Россия». Трудится машиниста на локомобиле в имении Усть полковника Бек-Мармарчева. С 1915 года в жизнь Платонова входит тяжёлый физический труд. Он работает литейщиком на трубном заводе. Изготавливает мельничные жернова в воронежских мастерских.
С 1918 года сотрудничает с воронежскими газетами «Известия укрепрайона», «Красная деревня». Публикует стихи, очерки, заметки, рецензии. В журнале «Железный путь» публикуется первый рассказ Платонова — «Очередной».
5)В 1918 году Платонов решает продолжить обучение и поступает в Воронежский университет на физико-математическое отделение, но вскоре переводится на историко-филологическое.
Через год начинающий писатель снова кардинально меняет планы и становится студентом электротехнического отделения Воронежского рабочего железнодорожного политехникума. Планы смешала Гражданская война. Окончить техникум писатель смог лишь в 1921 году по завершении военных действий.
6) Имя при рождении: Андрей Платонович Климентов
Псевдонимы:
Платонов, А. Фирсов, Ф. Человеков, А. Вагулов
7) С 1919 года публиковал произведения, сотрудничая с несколькими газетами как поэт, публицист и критик. Летом 1919 года побывал в Новохопёрске как корреспондент газеты «Известия Совета Обороны Воронежского укрепленного района».
8) Да
Ранние стихи Платонова и "Потемкин" в Воронеже
9)В 1921 году он опубликовал свою первую книгу «Электрификация», а в 1922 году вышла в свет книга стихов «Голубая глубина», получившая положительные отзывы критиков. В 1927—1930 годах Андрей Платонович написал самые значимые свои произведения: повесть «Котлован» и роман «Чевенгур».
10) Повесть не была опубликована при жизни Платонова. Первая публикация в СССР — журнал «Новый мир», № 6, 1987 год.
11) Находясь в глубокой депрессии, Платонов в 1931 году пишет повесть «Впрок», которую опубликовал Александр Фадеев, редактор журнала «Красная новь». Затронув болезненные вопросы первой пятилетки в жанре сатиры, писатель не дал на них однозначных ответов.
Повесть резко критикует сам Сталин. Вождь отметил «тарабарский» язык и «балагурство» повести, а также сатирическое изображение лидеров колхозного движения. В редакцию «Красной нови» Сталин отправил письмо, где охарактеризовал произведение как «рассказ агента наших врагов, написанный с целью развенчания колхозного движения». Сталин требует наказать автора и издателя в постскриптуме: «Надо бы нака зать и автора и головотяпов [напечатавших повесть] так, чтобы наказание пошло им „впрок“
ответ:Ефимоны
Я еду к ефимонам с Горкиным. Отец задержался дома, и Горкин будет за старосту. Ключи от свечного ящика у него в кармане, и он все позванивает ими: должно быть, ему приятно. Это первое мое стояние, и оттого мне немножко страшно. То были службы, а теперь уж пойдут стояния. Горкин молчит и все тяжело вздыхает, от грехов должно быть. Но какие же у него грехи? Он ведь совсем святой-старенький и сухой, как и все святые. И еще плотник, а из плотников много самых больших святых: и Сергий Преподобный был плотником, и святой Иосиф. Это самое святое дело.
- Горкин,-спрашиваю его, - а почему стояния?
- Стоять надо,- говорит он, поокивая мягко, как и все владимирцы. - Потому, как на Страшном Суду стоишь. И бойся! Потому - их-фимоиы.
Их-фимоны... А у нас называют - ефимоны, а Марьюшка-кухарка говорит даже "филимоны", совсем смешно, будто выходит филин и лимоны. Но это грешно так думать. Я спрашиваю у Горкина, а почему же филимоны, Марьюшка говорит?
- Один грех с тобой. Ну, какие тебе филимоны... Их-фимоны! Господне слово от древних век. Стояние - покаяние со слезьми. Ско-рбе-ние... Стой и шопчи: Боже, очисти мя, грешного! Господь тебя и очистит. И в землю кланяйся. Потому, их-фимоны!..
Таинственные слова, священные. Что-то в них... Бог будто? Нравится мне и "яко кадило пред Тобою", и "непщевати вины о гресех", - это я выучил в молитвах. И еще - "жертва вечерняя", будто мы ужинаем в церкви, и с нами Бог. И еще - радостные слова: "чаю Воскресения мертвых"! Недавно я думал, что это там дают мертвым по воскресеньям чаю, и с булочками, как нам. Вот глупый! И еще нравится новое слово "целому-дрие", - будто звон слышится? Другие это слова, не наши: Божьи это слова.
Их-фимоны, стояние.. как будто та жизнь подходит, небесная, где уже не мы, а души. Там - прабабушка Устинья, которая сорок лет не вкушала мяса и день и ночь молилась с кожаным ремешком по священной книге. Там и удивительные Мартын-плотник, и маляр Прокофий, которого хоронили на Крещенье в такой мороз, что он не оттает до самого Страшного Суда. И умерший недавно
от скарлатины Васька, который на Рождестве Христа славил, и кривой сапожник Зола, певший стишок про Ирода,-много-много. И все мы туда приставимся, даже во всякий час! Потому и стояние, и ефимоны.
И кругом уже все - такое. Серое небо, скучное. Оно стало как будто ниже, и все притихло: и дома стали ниже и притихли, и люди загрустили, идут, наклонивши голову, все в грехах. Даже веселый снег, вчера еще так хрустевший, вдруг почернел и мякнет, стал как толченые орехи, халва-халвой,- совсем его развезло на площади. Будто и снег стал грешный. По-другому каркают вороны, словно их что-то душит. Грехи душат? Вон, на березе за забором, так изгибает шею, будто гусак клюется.
- Горкин, а вороны приставятся на Страшном Суде?
Он говорит - это неизвестно. А как же на картинке, где Страшный Суд?.. Там и звери, и птицы, и крокодилы, и разные киты-рыбы несут в зубах голых человеков, а Господь сидит у золотых весов, со всеми ангелами, и зеленые злые духи с вилами держат записи всех грехов. Эта картинка висит у Горкина на стене с иконками.
что и вся тварь воскреснет...-задумчиво говорит Горкин,-А за что же судить! Она-тварь неразумная, с нее взятки гладки. А ты не думай про глупости, не такое время, не помышляй.
Не такое время, я это чувствую. Надо скорбеть и не помышлять.
<...>
В храме как-то особенно пустынно, тихо. Свечи с паникадил убрали, сняли с икон венки и ленты: к Пасхе все будет новое. Убрали и сукно с приступков, и коврики с амвона. Канун и аналои одеты в черное. И ризы на престоле -великопостные, черное с серебром. И на великом Распятии, до "адамовой головы",-серебряная лента с черным. Темно по углам и в сводах, редкие свечки теплятся. Старый дьячок читает пустынно-глухо, как в полусне. Стоят, преклонивши головы, вздыхают. Вижу я нашего плотника Захара, птичника
Солодовкина, мясника Лощенова, Митриева - трактирщика, который блюдет, и многих, кого я знаю. И все преклонили голову, и все вздыхают. Слышится вздох и шепот - "о, Господи...". Захар стоит на коленях и беспрестанно кладет поклоны, стукается лбом в пол. Все в самом затрапезном, темном. Даже барышни не хихикают, и мальчишки стоят у амвона смирно, их не гоняют богаделки. Зачем уж теперь гонять, когда последние дни подходят! Горкин за свечным ящиком, а меня поставил к аналою и велел строго слушать. Батюшка пришел на середину церкви к аналою, тоже преклонив голову. Певчие начали чуть слышно, скорбно, словно душа вздыхает, -
По-мо-щник и по-кро-ви-тель
Бысть мне во ние...
Сей мо-ой Бо-ог...
И начались ефимоны, стояние.
Я слушаю страшные слова: - "увы, окаянная моя душе", "конец приближается", "скверная моя, окаянная моя... душе-блудница... во тьме
остави мя, окаянного!.."
Помилуй мя, Бо-же- поми-луй мя!..
Объяснение:
1)Дата рождения16 (28) августа 1899Место рождения
2)Воронеж, Российская империя
3) Как старший сын, Андрей воспитывать и кормить многочисленных братьев и сестёр.
4) Работает с 1913 года. Занимается мелкой бумажной работой в губернском отделении страхового общества «Россия». Трудится машиниста на локомобиле в имении Усть полковника Бек-Мармарчева. С 1915 года в жизнь Платонова входит тяжёлый физический труд. Он работает литейщиком на трубном заводе. Изготавливает мельничные жернова в воронежских мастерских.
С 1918 года сотрудничает с воронежскими газетами «Известия укрепрайона», «Красная деревня». Публикует стихи, очерки, заметки, рецензии. В журнале «Железный путь» публикуется первый рассказ Платонова — «Очередной».
5)В 1918 году Платонов решает продолжить обучение и поступает в Воронежский университет на физико-математическое отделение, но вскоре переводится на историко-филологическое.
Через год начинающий писатель снова кардинально меняет планы и становится студентом электротехнического отделения Воронежского рабочего железнодорожного политехникума. Планы смешала Гражданская война. Окончить техникум писатель смог лишь в 1921 году по завершении военных действий.
6) Имя при рождении: Андрей Платонович Климентов
Псевдонимы:
Платонов, А. Фирсов, Ф. Человеков, А. Вагулов
7) С 1919 года публиковал произведения, сотрудничая с несколькими газетами как поэт, публицист и критик. Летом 1919 года побывал в Новохопёрске как корреспондент газеты «Известия Совета Обороны Воронежского укрепленного района».
8) Да
Ранние стихи Платонова и "Потемкин" в Воронеже
9)В 1921 году он опубликовал свою первую книгу «Электрификация», а в 1922 году вышла в свет книга стихов «Голубая глубина», получившая положительные отзывы критиков. В 1927—1930 годах Андрей Платонович написал самые значимые свои произведения: повесть «Котлован» и роман «Чевенгур».
10) Повесть не была опубликована при жизни Платонова. Первая публикация в СССР — журнал «Новый мир», № 6, 1987 год.
11) Находясь в глубокой депрессии, Платонов в 1931 году пишет повесть «Впрок», которую опубликовал Александр Фадеев, редактор журнала «Красная новь». Затронув болезненные вопросы первой пятилетки в жанре сатиры, писатель не дал на них однозначных ответов.
Повесть резко критикует сам Сталин. Вождь отметил «тарабарский» язык и «балагурство» повести, а также сатирическое изображение лидеров колхозного движения. В редакцию «Красной нови» Сталин отправил письмо, где охарактеризовал произведение как «рассказ агента наших врагов, написанный с целью развенчания колхозного движения». Сталин требует наказать автора и издателя в постскриптуме: «Надо бы нака зать и автора и головотяпов [напечатавших повесть] так, чтобы наказание пошло им „впрок“