Александр Николаевич Мальцев, безусловно, один из самых любимых в нашей стране представителей славной плеяды хоккеистов – творцов выдающихся побед сборной СССР в 1960–1980-е годы. Для этой команды катастрофой было любое место, кроме первого.Но даже в россыпи хоккейных звезд имя Мальцева стоит особняком. Один из самых техничных игроков в истории мирового хоккея, нападающий московского «Динамо» и сборной СССР старался превратить каждый свой выход на лед в праздник. Он полюбился болельщикам за нестандартные игровые решения, за изящное катание и неповторимые броски. Рекордсмен московского «Динамо» по количеству голов и передач, он не изменил столичному клубу, выступая за него 17 лет. Не случайно, что для болельщиков хоккейного «Динамо», ведущего свою историю с 1946 года, Александр Мальцев – «наше всё». Достаточно увидеть, как горячо встречают выдающегося хоккеиста во время его появления в «Лужниках».Книга об А. Н. Мальцеве, подготовленная писателем и обозревателем «Российской газеты» Максимом Макарычевым, выходит в серии «ЖЗЛ: Биография продолжается…» издательства «Молодая гвардия», в которой обычно публикуются жизнеописания выдающихся политиков и деятелей искусства. На то, что издательство приняло решение выпустить биографию хоккеиста, во многом повлияла исключительность личности Мальцева, выросшего в далекой российской глубинке и ставшего игроком мирового уровня.Максим Макарычев детально прослеживает весь жизненный путь игрока: от тренировок в лютую стужу школьника Саши Мальцева в родном Кирово-Чепецке до наших дней. Книга изобилует любопытными и неизвестными фактами из жизни Мальцева, высказываниями о нем его многочисленных партнеров по клубу и сборной. Написана она живым и легким языком. Книга будет особенно интересна начинающим спортсменам, показывая, что великим игрока делает не только талант, но и исключительное терпение и труд.
Да,это верное утверждение, т.к Н. В. Гоголь, отвечая на упреки критиков, что в пьесе «Ревизор» нет ни одного положительного лица, писал: «Мне жаль, что никто не заметил честного лица, бывшего в моей пьесе; это честное, благородное лицо был — смех» . И далее Гоголь выступает его защитником: «Нет, смех значительней и глубже, чем думают. Не тот смех, который порождается временной раздражительностью, желчным, болезненным расположением характера; не тот также легкий смех, служащий для праздного развлечения и забавы людей, — но тот смех, который весь излетает из светлой природы человека» . Именно такой смех вызывает Гоголь своим «Ревизором» .
в моей пьесе; это честное, благородное лицо был — смех» . И далее Гоголь выступает его защитником: «Нет, смех значительней и глубже, чем думают. Не тот смех, который порождается временной раздражительностью, желчным, болезненным расположением характера; не тот также легкий смех, служащий для праздного развлечения и забавы людей, — но тот смех, который весь излетает из светлой природы человека» . Именно
такой смех вызывает Гоголь своим «Ревизором» .