Б.Г. у Пушкина — носитель трагической вины. Его вина не в убийстве царевича Димитрия. Это скорее трагическая ошибка, гамартия, по терминологии Аристотеля. Вина же Б.Г. (вина социальная и онтологическая) в том, что он принял на себя роль, оказавшуюся ему не по силам, взялся за царский гуж и его не выдюжил. Узнав, сколь тяжела шапка Мономаха, столкнувшись с неблагодарностью народа, посчитал самым лучшим отложить попеченье, полагая это занятие совершенно пустым. За ошибку Б.Г. судит себя сам, в полной мере осознавая, насколько «жалок тот, в ком совесть нечиста». Однако вины своей перед народом Б.Г. так и не понял, расценив как безумство, «когда народный плеск иль ярый вопль тревожит сердце наше». За эту вину, за бессердечие власти судит Б.Г. народ и осуждает его на гибель, отказав в поддержке «мнением народным». В конечном счете Б.Г. расплачивается за то, что все время «уходит». Наступает момент, когда начинают уходить от него — все приближенные, самые доверенные ему лица, подобно Басманову. Однако этот повсеместный уход царя от бояр и народа, народа от царя, всех от всех тем гибелен, что оставляет государство московское в состоянии анархии, делая его легкой добычей для интервентов. Образ Б.Г. вызвал разноречивые толкования в современной Пушкину критике. Н.А.Полевой считал, что характеру героя недостает развития — показано одно лишь состояние предсмертной агонии обреченного на муки совести царя-преступника. В.Г.Белинский усматривал в пушкинском персонаже «мелкий и ограниченный взгляд на натуру человека». Как «жалкую мелодраму» расценил критик мысль поэта — «заставить злодея читать самому себе мораль». Иную оценку образу дал Н.И.Надеж-дин: герой, показанный «под карамзинским углом зрения, никогда еще не являлся в столь верном и ярком очерке». А.А.Дельвиг отмечал»Шв.Г. изображение «самых тайных изгибов сердца его.
Русские эпические песни, сохранившиеся главным образом в устах северного крестьянства под названием «старѝн», «ста̀рин» и «старинок». Термин былины искусственный, введенный в научное употребление в 30-х годах XIX века любителем ученым Сахаровым на основании упоминаемых в «Слове о полку Игореве» [кон. XII в.] «былинах сего времени». У северных «сказителей» (исполнителей, певцов) именем старин обозначаются иногда также некоторые эпические духовные стихи (см.) и многиеисторические песни, гл. обр., XVI—XVII вв. В научной литературе обычно эти произведения рассматриваются отдельно, хотя по существу некоторые эпические духовные стихи и особенно длинные исторические песни отнести к особому фольклорному жанру труднее, чем былины. Несмотря на огромное количество ученых работ, посвященных былинам, последние до сих пор во многом остаются не разъясненными и загадочными.
Образ Б.Г. вызвал разноречивые толкования в современной Пушкину критике. Н.А.Полевой считал, что характеру героя недостает развития — показано одно лишь состояние предсмертной агонии обреченного на муки совести царя-преступника. В.Г.Белинский усматривал в пушкинском персонаже «мелкий и ограниченный взгляд на натуру человека». Как «жалкую мелодраму» расценил критик мысль поэта — «заставить злодея читать самому себе мораль». Иную оценку образу дал Н.И.Надеж-дин: герой, показанный «под карамзинским углом зрения, никогда еще не являлся в столь верном и ярком очерке». А.А.Дельвиг отмечал»Шв.Г. изображение «самых тайных изгибов сердца его.
Несмотря на огромное количество ученых работ, посвященных былинам, последние до сих пор во многом остаются не разъясненными и загадочными.