Юшка — бедный юродивый, страдающий от чахотки. Маленького роста, худой, со сморщенным лицом и глазами, как у слепца, в которых всегда стоит влага, «как неостывающие слезы» . Ему всего сорок лет, но окружающим он кажется глубоким старцем. Неизлечимая болезнь состарила его раньше времени. Черствые, бездушные и жестокие люди окружают его: дети смеются над ним, а взрослые, когда у них случается неприятность, срывают на нем свою злобу. Они безжалостно издеваются над больным человеком, бьют его, унижают. Ругая за непослушание, взрослые пугают детей тем, что они, когда вырастут, станут похожими на Юшку: «Будешь ходить летом босой, а зимой в худых валенках, и все тебя будут мучить, и чаю с сахаром не будешь пить, а одну воду! » Читая этот рассказ, мы постоянно сталкиваемся с несправедливостью, которая обрушивается на бедного юродивого. Но Юшка никогда не отвечал злостью своим обидчикам. Даже когда хозяйская дочь Даша находила его избитого, лежащего без сознания в пыли на дороге, с кровью на щеке или разорванным ухом, он утверждал, что народ его любит. «Он меня без понятия любит, — говорил несчастный. — Сердце в людях бывает слепое» . А у самого Юшки сердце было «зрячим» . Он был наделен редким даром — даром любви. И любовь эта была святая и чистая. Свою чистую любовь Юшка переносил и на людей, прощал им нанесенные обиды и оскорбления, искренне считая эти издевательства извращенной формой любви к нему. Наивный старик убежден в том, что если он по закону родился, то «всему свету нужен… » и без него «тоже, значит, нельзя» . За эти свои убеждения он и умирает. Услышав от прохожего, что его существование никчемно и ненужно, Юшка «осерчал в ответ» , возмутился и получил за это смертельный удар. Но после его смерти оказывается, что он все же был прав в своих убеждениях — он действительно был нужен людям, чтобы сердца их отводить от злобы и ярости, от ожесточения жизнью. Автор дает нам понять, что существование таких людей имеет свой смысл и значение. Их жизнь не проходит на этой земле бесследно. Так и Юшка оставил на земле свой след — вырастил сиротку, выучил в Москве, отказывая себе во всем. Каждый год проведывал девушку, привозил деньги, чтобы она могла жить и учиться. Он любил ее больше всего на свете, и она, наверное, единственная из всех людей, всегда отвечала ему «всем теплом и светом своего сердца» . Выучившись и став врачом, она приехала, чтобы вылечить Юшку от болезни. Но, к сожалению, опоздала.. . Возможно, ей удастся продолжить дело приемного отца — излечить сердца людей от несправедливости, жестокости и «слепоты» , вселить в них добро и к настоящей любви. Ведь именно в этом видел Юшка смысл своего существования на земле. вот и всё
Все хадисоведы и исследователи сиры были единодушны в том, что Севба первой после Амины давала свое грудное молоко Пророку (мир ему). Севба (или Сувайба) была наложницей Абу Ляхаба (дяди Пророка (мир ему)). Ученые в области сиры говорили, что младенец в течение семи дней сосал грудь своей матери, а затем также семь дней питался молоком Севбы. Согласно одному риваяту, Севба продолжала его кормить до того времени, когда эта обязанность перешла к досточтимой Халиме.
В те времена у жителей Мекки имелся обычай отдавать своих младенцев кому-нибудь из женщин для вскармливания грудью. Поскольку в Святой Мекке часто бывала очень жаркая погода, они отправляли своих детей в соседние селения с более прохладным воздухом и чистой водой. Каждый год весной и осенью в Мекку приходили женщины из соседних селений, они забирали у городских жительниц новорожденных детей для вскармливания их грудью и возвращались с ними в свои селения.
До того, как женщины племени Бану Са҆д начали приходить в Мекку, у курайшитов начался голод. Дошло до того, что матери не могли кормить грудью своих младенцев. От сильной засухи высохли все деревья и травы, люди оказались в плачевном состоянии.
Халима (вторая молочная мать Пророка (мир ему)) рассказывала:
«В том году я часто ходила по полям, собирала траву и благодарила Аллаха. А затем снова возвращалась домой. Иногда проходило три дня, а я ничего не ела. В таком состоянии я родила ребенка. С одной стороны - голод, с другой - трудности родов. Я и не знала, по какому поводу больше сокрушаться. В одну из ночей я была в поле и там заснула.
Во сне я увидела, как пришел какой-то человек и воду белее молока. Он окунул меня в эту воду и предложил попить, я досыта выпила. Потом он еще раз заставил меня выпить эту воду, которая была слаще меда. «Ты меня узнала?» - с он. Я ответила, что не узнала. «Я - твои восхваления и благодарности Аллаху, которые ты возносила в трудном положении. Эй, Халима, иди в Мекку, там найдешь много полезного. Там один луч света станет тебе товарищем. Этот сон никому не рассказывай».
Вскоре женщины из нашего племени стали собираться идти в Мекку, чтобы забрать там младенцев для вскармливания грудью. Мы тоже вместе с моим мужем Харисом ибн Абдульуззой и детьми присоединились к этому каравану. Время от времени мы останавливались на отдых. Когда один раз мы тронулись в путь после привала, послышался таинственный голос: «В этом году Аллах Всевышний прекратит нужду и голод благодатью младенца, родившегося у курайшитов. Да будет счастлива та, кто станет кормить его грудью. Эй, дочери Бану Са҆да, поторопитесь обрести это счастье».
Услышав этот голос, женщины нашего племени поехали быстрее. У меня был слабенький ослик, не сделать ни шага. У меня была верблюдица, которая не давала ни капли молока. В итоге мы, падая и вставая, кое-как тащились за караваном. Мой супруг говорил: «Давайте поторопимся, догоним караван. Иначе они приедут раньше нас и заберут у курайшитов всех новорожденных детей для кормления грудью, а ты вернешься ни с чем».
Читая этот рассказ, мы постоянно сталкиваемся с несправедливостью, которая обрушивается на бедного юродивого. Но Юшка никогда не отвечал злостью своим обидчикам. Даже когда хозяйская дочь Даша находила его избитого, лежащего без сознания в пыли на дороге, с кровью на щеке или разорванным ухом, он утверждал, что народ его любит.
«Он меня без понятия любит, — говорил несчастный. — Сердце в людях бывает слепое» . А у самого Юшки сердце было «зрячим» . Он был наделен редким даром — даром любви. И любовь эта была святая и чистая. Свою чистую любовь Юшка переносил и на людей, прощал им нанесенные обиды и оскорбления, искренне считая эти издевательства извращенной формой любви к нему. Наивный старик убежден в том, что если он по закону родился, то «всему свету нужен… » и без него «тоже, значит, нельзя» .
За эти свои убеждения он и умирает. Услышав от прохожего, что его существование никчемно и ненужно, Юшка «осерчал в ответ» , возмутился и получил за это смертельный удар. Но после его смерти оказывается, что он все же был прав в своих убеждениях — он действительно был нужен людям, чтобы сердца их отводить от злобы и ярости, от ожесточения жизнью.
Автор дает нам понять, что существование таких людей имеет свой смысл и значение. Их жизнь не проходит на этой земле бесследно. Так и Юшка оставил на земле свой след — вырастил сиротку, выучил в Москве, отказывая себе во всем. Каждый год проведывал девушку, привозил деньги, чтобы она могла жить и учиться. Он любил ее больше всего на свете, и она, наверное, единственная из всех людей, всегда отвечала ему «всем теплом и светом своего сердца» . Выучившись и став врачом, она приехала, чтобы вылечить Юшку от болезни. Но, к сожалению, опоздала.. . Возможно, ей удастся продолжить дело приемного отца — излечить сердца людей от несправедливости, жестокости и «слепоты» , вселить в них добро и к настоящей любви. Ведь именно в этом видел Юшка смысл своего существования на земле.
вот и всё
Все хадисоведы и исследователи сиры были единодушны в том, что Севба первой после Амины давала свое грудное молоко Пророку (мир ему). Севба (или Сувайба) была наложницей Абу Ляхаба (дяди Пророка (мир ему)). Ученые в области сиры говорили, что младенец в течение семи дней сосал грудь своей матери, а затем также семь дней питался молоком Севбы. Согласно одному риваяту, Севба продолжала его кормить до того времени, когда эта обязанность перешла к досточтимой Халиме.
В те времена у жителей Мекки имелся обычай отдавать своих младенцев кому-нибудь из женщин для вскармливания грудью. Поскольку в Святой Мекке часто бывала очень жаркая погода, они отправляли своих детей в соседние селения с более прохладным воздухом и чистой водой. Каждый год весной и осенью в Мекку приходили женщины из соседних селений, они забирали у городских жительниц новорожденных детей для вскармливания их грудью и возвращались с ними в свои селения.
До того, как женщины племени Бану Са҆д начали приходить в Мекку, у курайшитов начался голод. Дошло до того, что матери не могли кормить грудью своих младенцев. От сильной засухи высохли все деревья и травы, люди оказались в плачевном состоянии.
Халима (вторая молочная мать Пророка (мир ему)) рассказывала:
«В том году я часто ходила по полям, собирала траву и благодарила Аллаха. А затем снова возвращалась домой. Иногда проходило три дня, а я ничего не ела. В таком состоянии я родила ребенка. С одной стороны - голод, с другой - трудности родов. Я и не знала, по какому поводу больше сокрушаться. В одну из ночей я была в поле и там заснула.
Во сне я увидела, как пришел какой-то человек и воду белее молока. Он окунул меня в эту воду и предложил попить, я досыта выпила. Потом он еще раз заставил меня выпить эту воду, которая была слаще меда. «Ты меня узнала?» - с он. Я ответила, что не узнала. «Я - твои восхваления и благодарности Аллаху, которые ты возносила в трудном положении. Эй, Халима, иди в Мекку, там найдешь много полезного. Там один луч света станет тебе товарищем. Этот сон никому не рассказывай».
Вскоре женщины из нашего племени стали собираться идти в Мекку, чтобы забрать там младенцев для вскармливания грудью. Мы тоже вместе с моим мужем Харисом ибн Абдульуззой и детьми присоединились к этому каравану. Время от времени мы останавливались на отдых. Когда один раз мы тронулись в путь после привала, послышался таинственный голос: «В этом году Аллах Всевышний прекратит нужду и голод благодатью младенца, родившегося у курайшитов. Да будет счастлива та, кто станет кормить его грудью. Эй, дочери Бану Са҆да, поторопитесь обрести это счастье».
Услышав этот голос, женщины нашего племени поехали быстрее. У меня был слабенький ослик, не сделать ни шага. У меня была верблюдица, которая не давала ни капли молока. В итоге мы, падая и вставая, кое-как тащились за караваном. Мой супруг говорил: «Давайте поторопимся, догоним караван. Иначе они приедут раньше нас и заберут у курайшитов всех новорожденных детей для кормления грудью, а ты вернешься ни с чем».