Дмитрий Петрович сидел на завалинке,уткнувшись носом в ворот бушлата. На усах у него образовывался иней,а нос был красным как помидор. Аксинья вышла на крыльцо,закутавшись получше в серую колючую шаль,и,прищурив глаза,окликнула Дмитрия Петровича: -Петрович,а Петрович! Ты б лучше делом занялся да снег с дороги убрал. Негоже мужику зимой без дела сидеть. Дмитрий Петрович встал с завалинки,отряхнулся и подошел к крыльцу. -А чего это ты,Аксинья,дурная баба,вздумала мною командовать? Что ж ты мужику-то указывать взялась? - сказал Петрович,игриво прищурив левый глаз. Аксинья Михеевна хотела было возразить,поругать на чем свет стоит мужа,да только не стала. Побагровела она вмиг,нахохлилась. -Тьфу на тебя,окаянный! Смотреть тошно! - Аксинья зашла в избу,бранясь себе под нос. Петрович же взял лопату и.улыбаясь,пошел разгребать снег. (держи,если подойдет)
-Петрович,а Петрович! Ты б лучше делом занялся да снег с дороги убрал. Негоже мужику зимой без дела сидеть.
Дмитрий Петрович встал с завалинки,отряхнулся и подошел к крыльцу.
-А чего это ты,Аксинья,дурная баба,вздумала мною командовать? Что ж ты мужику-то указывать взялась? - сказал Петрович,игриво прищурив левый глаз.
Аксинья Михеевна хотела было возразить,поругать на чем свет стоит мужа,да только не стала. Побагровела она вмиг,нахохлилась.
-Тьфу на тебя,окаянный! Смотреть тошно! - Аксинья зашла в избу,бранясь себе под нос.
Петрович же взял лопату и.улыбаясь,пошел разгребать снег.
(держи,если подойдет)