Самый известный подвиг Ильи Муромца - бой с Соловьём-разбойником, который захватил прямую дорогу до Киева и не давал никому проходу - «ни конному, ни пешему». Освобождение былинным богатырём пути в Киев (1168 г.) подтверждается историческими фактами. Во время приезда Ильи в Киев престол занимал князь Мстислав, который поставил задачу организовать охрану торговых караванов, которые нещадно грабили половцы. Скорее всего, князь поручил это Илье Муромцу, состоящему в княжеской дружине.
Соловей, похоже, был разбойником, промышлявшим кражами на дороге, а Соловьём его прозвали за умение хорошо свистеть. Илья Муромец, победив свистуна, очистил дорогу прямоезжую, что имело огромное экономическое значение. Если прямая дорога - пятьсот вёрст, то окольный путь - «цельна тысяча». Очищение прямого пути от разбойников приравнивалось народом к подвигу.
В древнерусском эпосе самой распространённой и популярной является былина об Илье Муромце и Соловье-разбойнике. Согласно народным преданиям, Соловей-разбойник — «исполин сверхъестественных сил». То он «сидит на дубах, сражает проезжих людей громким свистом; то просто разбойник; живёт он в лесах, в лесах тёмных Брынских [то есть Брянских], сидит на деревьях...» «Свищет-то он по-соловьему, шипит-то он по-змеиному, воскричит-то он, злодей, по-звериному...» — говорится в былине об Илье Муромце. Одолел его Илья и привёз в стольный град Киев, к самому князю Владимиру.
Как пишет академик Д.С.Лихачёв, в Никоновской летописи есть «рассказ о поимке некоею хитростью «славного разбойника, нарицаемого Могута», отдалённо напоминающего Соловья-разбойника. Приведённый ко двору Владимира, этот Могута встал перед князем, «вскрича зело, и многы слёзы испущая из очию», заклялся не заниматься разбоем».
Видимо, в те времена существовало немало таких разбойников, грабивших и пугавших людей на прямоезжих дорогах — более коротких, но и более опасных. «Прямоезжею дорожкой в Киев пятьсот вёрст, окольной дорожкой цела тысяча», — говорится в былине об Илье Муромце и Соловье-разбойнике. Именно этот былинный сюжет послужил Рериху для создания в 1912 году картины «Тропа прямоезжая» (не относится к «Богатырскому фризу»). «Илья Муромец, побеждая Соловья-разбойника, очищает дорожку прямоезжую, что имело большое значение и вполне соответствовало исторической действительности. Ведь именно такие прямоезжие дорожки (по Днепру — к Чёрному морю, а по Волге — к Каспийскому) оказывались обычно перехваченными: в Х – XIII веках — печенегами, хазарами, половцами, а с XIII по XVI век — волжскими и крымскими татарами. Поэтому очищение их от соловьёв-разбойников, чинивших разбои на дорогах, приравнивалось народом к подвигу».
http://rossasia.sibro.ru/voshod/article/16372
Встреча Ильи с Соловьём Разбойником разбиралась несколько раз: всю былину, повествующую о поездке Ильи в Киев и этой встрече, Стасов выводит, конечно, с Востока, а именно видит в ней отражение известного в нескольких редакциях рассказа сибирских татар о герое Тана; сообразно этому Соловей Разбойник был бы просто татарским чудовищем, чёрным семиголовым быком Иельбегеном. Об этом же вопросе говорили и другие учёные. Миллер первоначально видел в Соловье просто певца вроде Баяна, которого автор «Слова о полку Игореве» называет Соловьём старого времени; Буслаев в этом названии видит то же самое, что в эпитете «вещий», Афанасьев считает пение соловья символом вешнего грома и, таким образом, смотрит на нашего разбойника как на мифическое существо. Мельников сопоставляет былину с полукнижным сказанием в рукописи XVII в. о сильных мордвинах, носивших имена птиц, в том числе и соловья. По мнению Ягича (Archiv, I), всё, что относится к свисту разбойника, — произведение позднейшее, вызванное созвучием его имени с названием птицы; первоначально это был чужой богатырь, который не очень подходил к циклу русских богатырей, и оттуда появился в былине элемент враждебных отношений к русской земле
Соловей, похоже, был разбойником, промышлявшим кражами на дороге, а Соловьём его прозвали за умение хорошо свистеть. Илья Муромец, победив свистуна, очистил дорогу прямоезжую, что имело огромное экономическое значение. Если прямая дорога - пятьсот вёрст, то окольный путь - «цельна тысяча». Очищение прямого пути от разбойников приравнивалось народом к подвигу.
В древнерусском эпосе самой распространённой и популярной является былина об Илье Муромце и Соловье-разбойнике. Согласно народным преданиям, Соловей-разбойник — «исполин сверхъестественных сил». То он «сидит на дубах, сражает проезжих людей громким свистом; то просто разбойник; живёт он в лесах, в лесах тёмных Брынских [то есть Брянских], сидит на деревьях...» «Свищет-то он по-соловьему, шипит-то он по-змеиному, воскричит-то он, злодей, по-звериному...» — говорится в былине об Илье Муромце. Одолел его Илья и привёз в стольный град Киев, к самому князю Владимиру.
Как пишет академик Д.С.Лихачёв, в Никоновской летописи есть «рассказ о поимке некоею хитростью «славного разбойника, нарицаемого Могута», отдалённо напоминающего Соловья-разбойника. Приведённый ко двору Владимира, этот Могута встал перед князем, «вскрича зело, и многы слёзы испущая из очию», заклялся не заниматься разбоем».
Видимо, в те времена существовало немало таких разбойников, грабивших и пугавших людей на прямоезжих дорогах — более коротких, но и более опасных. «Прямоезжею дорожкой в Киев пятьсот вёрст, окольной дорожкой цела тысяча», — говорится в былине об Илье Муромце и Соловье-разбойнике. Именно этот былинный сюжет послужил Рериху для создания в 1912 году картины «Тропа прямоезжая» (не относится к «Богатырскому фризу»). «Илья Муромец, побеждая Соловья-разбойника, очищает дорожку прямоезжую, что имело большое значение и вполне соответствовало исторической действительности. Ведь именно такие прямоезжие дорожки (по Днепру — к Чёрному морю, а по Волге — к Каспийскому) оказывались обычно перехваченными: в Х – XIII веках — печенегами, хазарами, половцами, а с XIII по XVI век — волжскими и крымскими татарами. Поэтому очищение их от соловьёв-разбойников, чинивших разбои на дорогах, приравнивалось народом к подвигу».
http://rossasia.sibro.ru/voshod/article/16372
Встреча Ильи с Соловьём Разбойником разбиралась несколько раз: всю былину, повествующую о поездке Ильи в Киев и этой встрече, Стасов выводит, конечно, с Востока, а именно видит в ней отражение известного в нескольких редакциях рассказа сибирских татар о герое Тана; сообразно этому Соловей Разбойник был бы просто татарским чудовищем, чёрным семиголовым быком Иельбегеном. Об этом же вопросе говорили и другие учёные. Миллер первоначально видел в Соловье просто певца вроде Баяна, которого автор «Слова о полку Игореве» называет Соловьём старого времени; Буслаев в этом названии видит то же самое, что в эпитете «вещий», Афанасьев считает пение соловья символом вешнего грома и, таким образом, смотрит на нашего разбойника как на мифическое существо. Мельников сопоставляет былину с полукнижным сказанием в рукописи XVII в. о сильных мордвинах, носивших имена птиц, в том числе и соловья.
По мнению Ягича (Archiv, I), всё, что относится к свисту разбойника, — произведение позднейшее, вызванное созвучием его имени с названием птицы; первоначально это был чужой богатырь, который не очень подходил к циклу русских богатырей, и оттуда появился в былине элемент враждебных отношений к русской земле