Подруга дней моих суровых, Голубка дряхлая моя! Одна в глуши лесов сосновых, давно давно ты ждёшь меня.. Под окном своей светлицы Горюешь будто на часах!
Поминутно медлят спицы В твоих наморщенных руках Глядишь в забытые вороты На чёрный отдалёный путь Тоска, предчуствие заботы Теснят твою всечно грудь.
НЕ ПОЗВОЛЯЙ ДУШЕ ЛЕНИТЬСЯ Не позволяй душе лениться! Чтоб в ступе воду не толочь, Душа обязана трудиться И день и ночь, и день и ночь! Гони ее от дома к дому, Тащи с этапа на этап, По пустырю, по бурелому, Через сугроб, через ухаб! Не разрешай ей спать в постели При свете утренней звезды, Держи лентяйку в черном теле И не снимай с нее узды! Коль дать ей вздумаешь поблажку, Освобождая от работ, Она последнюю рубашку С тебя без жалости сорвет. А ты хватай ее за плечи, Учи и мучай дотемна, Чтоб жить с тобой по-человечьи Училась заново она. Она рабыня и царица, Она работница и дочь, Она обязана трудиться И день и ночь, и день и ночь!
Голубка дряхлая моя!
Одна в глуши лесов сосновых,
давно давно ты ждёшь меня..
Под окном своей светлицы
Горюешь будто на часах!
Поминутно медлят спицы
В твоих наморщенных руках
Глядишь в забытые вороты
На чёрный отдалёный путь
Тоска, предчуствие заботы
Теснят твою всечно грудь.
Не позволяй душе лениться! Чтоб в ступе воду не толочь, Душа обязана трудиться И день и ночь, и день и ночь!
Гони ее от дома к дому, Тащи с этапа на этап, По пустырю, по бурелому, Через сугроб, через ухаб!
Не разрешай ей спать в постели При свете утренней звезды, Держи лентяйку в черном теле И не снимай с нее узды!
Коль дать ей вздумаешь поблажку, Освобождая от работ, Она последнюю рубашку С тебя без жалости сорвет.
А ты хватай ее за плечи, Учи и мучай дотемна, Чтоб жить с тобой по-человечьи Училась заново она.
Она рабыня и царица, Она работница и дочь, Она обязана трудиться И день и ночь, и день и ночь!