Картина форта! Услышав эти слова, Фрэнк и Джо бросились вдогонку за вором. Они выскочили из музея, перепрыгивая по лестнице через три ступеньки. Фрэнк бросился в одну сторону, Джо – в другую. Но беглеца и след простыл.
Пробежав по нескольким боковым улицам, братья вернулись в музей.
– Безрезультатно, – сказал Фрэнк.
– Наверное, уехал на машине, – объявил Джо.
– Наверняка специально приносил папку, чтобы спрятать в ней картину, – заметил Фрэнк.
В вестибюле музея братьев допросили двое полицейских. Затем Фрэнк и Джо поговорили с директором музея, которым оказался человек, поднявший тревогу. Как Фрэнк и подозревал, вор, очевидно, спрятал небольшую картину в папке для рисунков.
– Непонятно, почему он выбрал картину «Форт Сенандага», – жаловался директор. – Но для нас это большая потеря – насколько мне известно, это единственная в нашей округе работа Пленного художника.
Братья были поражены. Тот самый художник, чьи картины исчезли и из Миллвудской художественной школы!
Директор поблагодарил братьев за участие, и они вернулись к своей машине. Каждый думал об одном и том же: не связана ли эта утренняя кража с таинственными событиями в школе?
Вернувшись домой, они увидели Чета, с несчастным видом сидевшего на веранде.
– Гуляки несчастные! Попрыгунчики! Нашли время ходить по музеям! – ворчал он. – Пока вас тут жду, мог бы во второй раз позавтракать.
– Виноваты, Чет, – извинялся Фрэнк. – Мы совершенно зря потратили время.
Укладывая сумки в только что вымытую и отполированную желтую развалюху Чета, которую он с гордостью называл «королева», они рассказывали ему о краже в музее.
– Думаете, – присвистнул Чет, – что этот вор и подбросил нам скальп?
– Возможно, – ответил Фрэнк.
Когда машину загрузили до самых задних стекол, из дома вышла миссис Харди и крепко обняла ребят.
– Берегите себя, – улыбнулась она. – Через несколько дней отец вернется домой, и я расскажу ему, чем вы будете заниматься. Но я уверена, что вы и сами с этим делом справитесь.
Под крики «до свидания» Чет отъехал от дома, и вскоре машина уже покинула окраины Бейпорта и двинулась в северном направлении. Проехав с полчаса по дороге окружного значения, они влились в поток машин, шедших по широкому магистральному шоссе, расстилавшемуся словно белая лента под светло-голубым небом.
Ребята обсуждали особенности места, куда они направлялись, тайну, которую им предстояло раскрыть.
– Ты здорово отрегулировал свою «королеву», Чет, – произнес Джо с заднего сиденья. – В один прекрасный день она переплюнет установленную на дороге скорость движения.
Чет добродушно улыбался, не реагируя на насмешки Джо. Он то и дело поправлял на голове берет, чтобы его не сдуло ветром. Наконец это ему надоело, и со словами: «Чего только не приходится выносить художникам!» – он сунул его в отделение для перчаток.
– А куда делась вчерашняя енотовая шапка? – ехидно спросил Фрэнк.
– А, енотовая? – ответил небрежно Чет. – Я решил, что в берете больше похож на художника.
Когда они проезжали мимо стоянки для отдыха, где были бензоколонка и закусочная, оттуда выехал на шоссе черный седан. Чтобы его обогнать, Чет перестроился в средний ряд, и, когда машины шли рядом, Джо, взглянув на водителя, вскрикнул:
– Фрэнк! За рулем вор, укравший картину!
Чет моментально снизил скорость, Фрэнк тоже узнал человека с толстым приплюснутым носом. Но и вор увидел братьев Харди. Явно встревоженный, он нажал на акселератор – черная машина рванулась вперед. Фрэнк успел только заметить лежавшую на заднем сиденье папку для рисунков.
– Не упускай его! – повторял Джо, когда разрыв между машинами начал увеличиваться. Напрасно выжимал Чет педаль газа старой «королевы». Вскоре на шоссе показался знак «До платы за проезд – 1/2 мили».
– Быстрее готовь четвертак!
Впереди черная машина, замедляя ход, подъехала к стойке-автомату, где в кожух бросали монету на сумму проезда. Чет быстро приближался к стойке. Черная машина отъехала, но на этот раз не так быстро – по другую сторону стоек стояла запаркованная машина полиции штата.
– Теперь он от нас не уйдет! – воскликнул Фрэнк.
Чет подкатил к той же стойке и торопливо бросил монету в кожух. Не дожидаясь зеленого света, он нажал на газ и бросился в погоню за черной машиной. Та явно прибавляла скорость. Чет даже пригнулся за баранкой, словно от этого зависело, что машина пойдет быстрее. Но вот позади раздался вой сирены, и полицейский сделал Чету знак съехать на обочину.
– В чем дело? – взволнованно спросил Джо, когда Чет остановился.
Полицейский встал впереди них, вышел из машины и легкой походкой подошел к ним.
Читатель открывает для себя две противоположные точки зрения на сущее. Сокол и Уж ведут диалог, каждый отстаивает свою правоту, защищает свой образ жизни и мысли, свою позицию. Их представления о правде жизни несовместимы, они никогда не придут к согласию. Да это и невозможно! Ведь они такие разные… Противопоставление сквозит буквально во всем. Счастье и смысл жизни Сокол видит в полетах, для него дорого небо, завораживающее своими бескрайними просторами. Сокол абсолютно ничего не боится, он храбро сражается, проливает свою кровь. Смысл жизни Сокола в движении, в действии, в борьбе. У Ужа совершенно иная позиция. Его привлекает земля, камни, где «тепло и сыро» . Для Ужа небо — это «пустое место» . Уж не может летать, ему чуждо стремление ввысь, поэтому он с изрядной долей критики смотрит на Сокола. Для Ужа кажется странным, что умирающий Сокол так рьяно отстаивает свою позицию, доказывает, что истинное счастье в стремлении к небу. ..
Картина форта! Услышав эти слова, Фрэнк и Джо бросились вдогонку за вором. Они выскочили из музея, перепрыгивая по лестнице через три ступеньки. Фрэнк бросился в одну сторону, Джо – в другую. Но беглеца и след простыл.
Пробежав по нескольким боковым улицам, братья вернулись в музей.
– Безрезультатно, – сказал Фрэнк.
– Наверное, уехал на машине, – объявил Джо.
– Наверняка специально приносил папку, чтобы спрятать в ней картину, – заметил Фрэнк.
В вестибюле музея братьев допросили двое полицейских. Затем Фрэнк и Джо поговорили с директором музея, которым оказался человек, поднявший тревогу. Как Фрэнк и подозревал, вор, очевидно, спрятал небольшую картину в папке для рисунков.
– Непонятно, почему он выбрал картину «Форт Сенандага», – жаловался директор. – Но для нас это большая потеря – насколько мне известно, это единственная в нашей округе работа Пленного художника.
Братья были поражены. Тот самый художник, чьи картины исчезли и из Миллвудской художественной школы!
Директор поблагодарил братьев за участие, и они вернулись к своей машине. Каждый думал об одном и том же: не связана ли эта утренняя кража с таинственными событиями в школе?
Вернувшись домой, они увидели Чета, с несчастным видом сидевшего на веранде.
– Гуляки несчастные! Попрыгунчики! Нашли время ходить по музеям! – ворчал он. – Пока вас тут жду, мог бы во второй раз позавтракать.
– Виноваты, Чет, – извинялся Фрэнк. – Мы совершенно зря потратили время.
Укладывая сумки в только что вымытую и отполированную желтую развалюху Чета, которую он с гордостью называл «королева», они рассказывали ему о краже в музее.
– Думаете, – присвистнул Чет, – что этот вор и подбросил нам скальп?
– Возможно, – ответил Фрэнк.
Когда машину загрузили до самых задних стекол, из дома вышла миссис Харди и крепко обняла ребят.
– Берегите себя, – улыбнулась она. – Через несколько дней отец вернется домой, и я расскажу ему, чем вы будете заниматься. Но я уверена, что вы и сами с этим делом справитесь.
Под крики «до свидания» Чет отъехал от дома, и вскоре машина уже покинула окраины Бейпорта и двинулась в северном направлении. Проехав с полчаса по дороге окружного значения, они влились в поток машин, шедших по широкому магистральному шоссе, расстилавшемуся словно белая лента под светло-голубым небом.
Ребята обсуждали особенности места, куда они направлялись, тайну, которую им предстояло раскрыть.
– Ты здорово отрегулировал свою «королеву», Чет, – произнес Джо с заднего сиденья. – В один прекрасный день она переплюнет установленную на дороге скорость движения.
Чет добродушно улыбался, не реагируя на насмешки Джо. Он то и дело поправлял на голове берет, чтобы его не сдуло ветром. Наконец это ему надоело, и со словами: «Чего только не приходится выносить художникам!» – он сунул его в отделение для перчаток.
– А куда делась вчерашняя енотовая шапка? – ехидно спросил Фрэнк.
– А, енотовая? – ответил небрежно Чет. – Я решил, что в берете больше похож на художника.
Когда они проезжали мимо стоянки для отдыха, где были бензоколонка и закусочная, оттуда выехал на шоссе черный седан. Чтобы его обогнать, Чет перестроился в средний ряд, и, когда машины шли рядом, Джо, взглянув на водителя, вскрикнул:
– Фрэнк! За рулем вор, укравший картину!
Чет моментально снизил скорость, Фрэнк тоже узнал человека с толстым приплюснутым носом. Но и вор увидел братьев Харди. Явно встревоженный, он нажал на акселератор – черная машина рванулась вперед. Фрэнк успел только заметить лежавшую на заднем сиденье папку для рисунков.
– Не упускай его! – повторял Джо, когда разрыв между машинами начал увеличиваться. Напрасно выжимал Чет педаль газа старой «королевы». Вскоре на шоссе показался знак «До платы за проезд – 1/2 мили».
– Быстрее готовь четвертак!
Впереди черная машина, замедляя ход, подъехала к стойке-автомату, где в кожух бросали монету на сумму проезда. Чет быстро приближался к стойке. Черная машина отъехала, но на этот раз не так быстро – по другую сторону стоек стояла запаркованная машина полиции штата.
– Теперь он от нас не уйдет! – воскликнул Фрэнк.
Чет подкатил к той же стойке и торопливо бросил монету в кожух. Не дожидаясь зеленого света, он нажал на газ и бросился в погоню за черной машиной. Та явно прибавляла скорость. Чет даже пригнулся за баранкой, словно от этого зависело, что машина пойдет быстрее. Но вот позади раздался вой сирены, и полицейский сделал Чету знак съехать на обочину.
– В чем дело? – взволнованно спросил Джо, когда Чет остановился.
Полицейский встал впереди них, вышел из машины и легкой походкой подошел к ним.
– За проезд, молодой человек, положено платить.
– Я заплатил.
Читатель открывает для себя две противоположные точки зрения на сущее. Сокол и Уж ведут диалог, каждый отстаивает свою правоту, защищает свой образ жизни и мысли, свою позицию. Их представления о правде жизни несовместимы, они никогда не придут к согласию. Да это и невозможно! Ведь они такие разные… Противопоставление сквозит буквально во всем.
Счастье и смысл жизни Сокол видит в полетах, для него дорого небо, завораживающее своими бескрайними просторами. Сокол абсолютно ничего не боится, он храбро сражается, проливает свою кровь. Смысл жизни Сокола в движении, в действии, в борьбе.
У Ужа совершенно иная позиция. Его привлекает земля, камни, где «тепло и сыро» . Для Ужа небо — это «пустое место» . Уж не может летать, ему чуждо стремление ввысь, поэтому он с изрядной долей критики смотрит на Сокола. Для Ужа кажется странным, что умирающий Сокол так рьяно отстаивает свою позицию, доказывает, что истинное счастье в стремлении к небу. ..