1. Сейчас, поздней осенью, когда я живу в Москве, шкатулка стоит там одна в пустых нетопленных комнатах, и, может быть, в непроглядные и тихие ночи она снова просыпается и играет, но ее уже некому слушать, кроме пугливых мышей. 2. Синицы ссорились, трещали, и этот треск, напоминавший быстрые удары ногтем по стакану, сливался в веселую мелодию 3. Лягушка так увлекалась этой сказкой, что ее приходилось щекотать палкой, чтобы она очнулась и ушла к себе, под сгнившее крыльцо, - на его ступеньках ухитрялись расцветать одуванчики. 4. В доме жило много старых вещей. Надеюсь правильно
За несколько минут в сцене вранья Хлестаков делает головокружительную карьеру: от мелкого чиновника ("Вы, может быть, думаете, что я только переписываю… ") до фельдмаршала ("Меня сам государственный совет боится"). Действие в этой сцене развивается со все нарастающей энергией. С одной стороны, это россказни Ивана Александровича, постепенно теряющие всякую правдоподобность и достигающие апогея в конце явления. С другой стороны, это поведение слушателей, приходящих во все больший испуг от речей гостя.
Хлестаков – «елистратишка» из Петербурга, типичный представитель чиновника, повертевшегося в департаментах и гостиных, книжных лавках и кофейнях. Он кое-что видел, кое-что слышал. Главным в жизни Хлестакова были деньги, чины, карьера и светская жизнь. Но все это ему осуществить не удалось, и он едет в деревню. В голове у Хлестакова «легкость необыкновенная в мыслях» , он готов к любым приключениям: порисоваться, поиграть в карты, покутить. А тут и случай удобный подворачивается – его принимают за ревизора.
В сцене вранья он достигает вершины, хотя врет он постоянно. И вот тут проявляется особенность комедии Гоголя: правде не верят, а вранье слушают с открытыми ртами. Нам вначале кажется, что Хлестаков наивен, но это не так. Он простодушно принимает те обстоятельства, в которые попадает. Нам кажется, что Осип подсказывает хозяину «сматываться» , но и Хлестаков подозревает в сложившейся ситуации что-то неладное: «Мне кажется, однако ж, они меня принимают за государственного человека… Экое дурачье! » Рисуясь перед Марьей Антоновной, он чуть было не проговорился: «Помилуйте, сударыня, мне очень приятно, что вы меня приняли за такого человека, который…» , но вовремя спохватывается, чтобы не навлечь на себя беду. Хлестаков понял, что его приняли за другого, и охотно входит в роль. Он не надувал чиновников, они обманулись сами.
2. Синицы ссорились, трещали, и этот треск, напоминавший быстрые удары ногтем по стакану, сливался в веселую мелодию
3. Лягушка так увлекалась этой сказкой, что ее приходилось щекотать палкой, чтобы она очнулась и ушла к себе, под сгнившее крыльцо, - на его ступеньках ухитрялись расцветать одуванчики.
4. В доме жило много старых вещей.
Надеюсь правильно
Хлестаков – «елистратишка» из Петербурга, типичный представитель чиновника, повертевшегося в департаментах и гостиных, книжных лавках и кофейнях. Он кое-что видел, кое-что слышал. Главным в жизни Хлестакова были деньги, чины, карьера и светская жизнь. Но все это ему осуществить не удалось, и он едет в деревню. В голове у Хлестакова «легкость необыкновенная в мыслях» , он готов к любым приключениям: порисоваться, поиграть в карты, покутить. А тут и случай удобный подворачивается – его принимают за ревизора.
В сцене вранья он достигает вершины, хотя врет он постоянно. И вот тут проявляется особенность комедии Гоголя: правде не верят, а вранье слушают с открытыми ртами. Нам вначале кажется, что Хлестаков наивен, но это не так. Он простодушно принимает те обстоятельства, в которые попадает. Нам кажется, что Осип подсказывает хозяину «сматываться» , но и Хлестаков подозревает в сложившейся ситуации что-то неладное: «Мне кажется, однако ж, они меня принимают за государственного человека… Экое дурачье! » Рисуясь перед Марьей Антоновной, он чуть было не проговорился: «Помилуйте, сударыня, мне очень приятно, что вы меня приняли за такого человека, который…» , но вовремя спохватывается, чтобы не навлечь на себя беду. Хлестаков понял, что его приняли за другого, и охотно входит в роль. Он не надувал чиновников, они обманулись сами.