Мы не погрешим против правды, если скажем, что самым большим на свете медведем был Старина Гром Небесный.
Самым большим — да, но не самым умным. Встречались в Калифорнии во времена, когда там проходил фронтир, медведи-гризли такие мозговитые, что мозгам было тесно в их башках. Может, оттого, что солнце там шпарило каждый божий день? Коли не дождь, так солнце и солнце. А на солнце, сами знаете, все живехонько созревает.
Предположим, родился у медведицы медвежонок-несмышленыш. Солнце его пригрело, и, глядишь, умишко у него быстро и созрел. Так или иначе, а КУ (коэффициент умственного развития, как теперь выражаются специалисты) у этих медведей был на диво высокий. И водилось их тогда видимо-невидимо — можно сказать, больше, чем скотины рогатой.
Во всяком случае, так оно было на Рашен-Ривер в ту пору, когда на берегу ее поселился один фермер. Он выращивал сочную кукурузу и разводил свиней.
В первую же осень, как только кукуруза начала вызревать, на его поле забрели медведи и подчистили все до единого початка. А фермер-то прикидывал: часть кукурузы он продаст, остальной будет свиней откармливать, тоже на продажу, конечно.
Ох и рассердился он! Просто-таки из себя вышел. И всякий раз, как пойдет в поле, увидит голые стебли без пухленьких, желтых початков, так из себя выходит и назад в себя никак прийти не может. Он твердо знал, что это медведи, потому как следы их ясно виднелись на земле. Но вот загадка: медведи кукурузу-то не ели, а с собой уносили.
Дальше — больше, за кукурузой стали пропадать сами свинки. Фермер прямо-таки обыскался — туда, сюда, все надеялся хоть ихние косточки отыскать на том месте, где косолапые лакомились окороками. Но ни единой не нашел. Даже жалкого хвостика.
Как-то раз ему почудилось, будто визжит кто под деревом. Подошел, а это вовсе и не визжит, а мяучит; видно, какой-то кот свое «мяу» промяукал да и забыл тут.
Чуть с ума не спятил бедный фермер, хотя пятить-то особо было не с чего. И вдруг напал на след, ведущий прочь с его кукурузного поля. След этот вилял зигзагом сначала меж кукурузных полос, потом поднимался на холм и, наконец, спускался к лесочку милях в трех от поля. След был медвежий, ни чей другой, потому как только косолапые так косолапят.
Прихватил фермер свое ружье, вскинул на плечо и зашагал к тому лесу. Подходит и слышит: вроде как медведи ворчат, пыхтят. Поближе подкрался. Вот те на! Медведей сотня, не меньше, и все за работой. Да за какой! Строят свиной хлев из павших стволов да толстых веток и загоняют в него его собственных призовых свинок! Одни медведи строят, другие полные охапки кукурузных початков таскают, хряков его подкармливают.
Что и говорить, косолапый не промах, для себя, значит, запас на зиму готовит! Ну и умные бестии эти медведи! Куда ему с ними тягаться!
Повернулся фермер и пошел восвояси, ни одного выстрела не сделал. Запряг он коней, побросал в фургон кой-какие вещички и подался в другие места. Говорят, будто он завел ферму в горах, стал из гальки валуны выращивать, чтоб подправить местный пейзаж в Скалистых горах иль в Колорадо, точно не знаем.
А медведи взялись его старой фермой управлять. И преуспели поначалу, а потом уж больно разъелись, обленились и, чуть что, в спячку заваливались. Медведи, дело известное, все зимние месяцы в году спят без просыпу. А эти медведи спали и зимой, и весной, и осенью. До того дошло* что даже летом заваливались спать, пока не заснули на веки вечные. Может, потому в Калифорнии и не найти больше умных медведей?
Пьеса Чехова «Безотцовщина» во многих театрах проходит под названием «Платонов».
Главными героями являются молодая вдова генерала Анна Петровна Войницева, пасынок Сергей и его жена Софья Егоровна. Они живут в имении, куда к ним в гости приезжают соседи. В местной школе учительствует Михаил Васильевич Платонов, он женат на дочери Трилецкого Сашеньке.
Трилецкий приезжает со спутницей, двадцатилетней Марьей Грековой. Анна Петровна убеждает соседа жениться на девушке. Трилецкий объясняет ей, что она не будет бывать у нее из-за Платонова, он ее когда-то оскорбил. Действительно, когда Грекова увидела у Войницевой Платонова, она оскорбилась еще больше. Тот пытается поговорить с ней, но делает только хуже.
Из Парижа Приезжает сын Глагольева, другого соседа Анны Петровны. Он устраивает скандал из-за того, что отец не прислал ему денег. Войницев ведет разговор с Платоновым о покупке его имения, и уверяет, что имение купит Глагольев.
Оказывается, что Софья Войницева – первая любовь Платонова. Она просит оставить ее в покое. Конокрад Осип замышляет убить Платонова, и Михаил Васильевич думает поговорить об этом с женой. Он выпивает, пытается поговорить с ни о чем не подозревающей Сашенькой.
Служанка приносит Платонову письмо от Софьи. Она призанется, что до сих пор любит Платонова, готова уйти от мужа. Она приходит и застает Платонова пьяным. Сергей понимает, что Платонов уводит у него жену и решает уехать из имения с матерью.
В итоге Осипа убивают мужики. Сашенька пыталась покончить с собой. Грекова прощает Платонова. Софья понимает, что Платонов ее предал, и убивает его.
Почему в Калифорнии не найти умных медведей
Из фольклора США
Мы не погрешим против правды, если скажем, что самым большим на свете медведем был Старина Гром Небесный.
Самым большим — да, но не самым умным. Встречались в Калифорнии во времена, когда там проходил фронтир, медведи-гризли такие мозговитые, что мозгам было тесно в их башках. Может, оттого, что солнце там шпарило каждый божий день? Коли не дождь, так солнце и солнце. А на солнце, сами знаете, все живехонько созревает.
Предположим, родился у медведицы медвежонок-несмышленыш. Солнце его пригрело, и, глядишь, умишко у него быстро и созрел. Так или иначе, а КУ (коэффициент умственного развития, как теперь выражаются специалисты) у этих медведей был на диво высокий. И водилось их тогда видимо-невидимо — можно сказать, больше, чем скотины рогатой.
Во всяком случае, так оно было на Рашен-Ривер в ту пору, когда на берегу ее поселился один фермер. Он выращивал сочную кукурузу и разводил свиней.
В первую же осень, как только кукуруза начала вызревать, на его поле забрели медведи и подчистили все до единого початка. А фермер-то прикидывал: часть кукурузы он продаст, остальной будет свиней откармливать, тоже на продажу, конечно.
Ох и рассердился он! Просто-таки из себя вышел. И всякий раз, как пойдет в поле, увидит голые стебли без пухленьких, желтых початков, так из себя выходит и назад в себя никак прийти не может. Он твердо знал, что это медведи, потому как следы их ясно виднелись на земле. Но вот загадка: медведи кукурузу-то не ели, а с собой уносили.
Дальше — больше, за кукурузой стали пропадать сами свинки. Фермер прямо-таки обыскался — туда, сюда, все надеялся хоть ихние косточки отыскать на том месте, где косолапые лакомились окороками. Но ни единой не нашел. Даже жалкого хвостика.
Как-то раз ему почудилось, будто визжит кто под деревом. Подошел, а это вовсе и не визжит, а мяучит; видно, какой-то кот свое «мяу» промяукал да и забыл тут.
Чуть с ума не спятил бедный фермер, хотя пятить-то особо было не с чего. И вдруг напал на след, ведущий прочь с его кукурузного поля. След этот вилял зигзагом сначала меж кукурузных полос, потом поднимался на холм и, наконец, спускался к лесочку милях в трех от поля. След был медвежий, ни чей другой, потому как только косолапые так косолапят.
Прихватил фермер свое ружье, вскинул на плечо и зашагал к тому лесу. Подходит и слышит: вроде как медведи ворчат, пыхтят. Поближе подкрался. Вот те на! Медведей сотня, не меньше, и все за работой. Да за какой! Строят свиной хлев из павших стволов да толстых веток и загоняют в него его собственных призовых свинок! Одни медведи строят, другие полные охапки кукурузных початков таскают, хряков его подкармливают.
Что и говорить, косолапый не промах, для себя, значит, запас на зиму готовит! Ну и умные бестии эти медведи! Куда ему с ними тягаться!
Повернулся фермер и пошел восвояси, ни одного выстрела не сделал. Запряг он коней, побросал в фургон кой-какие вещички и подался в другие места. Говорят, будто он завел ферму в горах, стал из гальки валуны выращивать, чтоб подправить местный пейзаж в Скалистых горах иль в Колорадо, точно не знаем.
А медведи взялись его старой фермой управлять. И преуспели поначалу, а потом уж больно разъелись, обленились и, чуть что, в спячку заваливались. Медведи, дело известное, все зимние месяцы в году спят без просыпу. А эти медведи спали и зимой, и весной, и осенью. До того дошло* что даже летом заваливались спать, пока не заснули на веки вечные. Может, потому в Калифорнии и не найти больше умных медведей?
Пьеса Чехова «Безотцовщина» во многих театрах проходит под названием «Платонов».
Главными героями являются молодая вдова генерала Анна Петровна Войницева, пасынок Сергей и его жена Софья Егоровна. Они живут в имении, куда к ним в гости приезжают соседи. В местной школе учительствует Михаил Васильевич Платонов, он женат на дочери Трилецкого Сашеньке.
Трилецкий приезжает со спутницей, двадцатилетней Марьей Грековой. Анна Петровна убеждает соседа жениться на девушке. Трилецкий объясняет ей, что она не будет бывать у нее из-за Платонова, он ее когда-то оскорбил. Действительно, когда Грекова увидела у Войницевой Платонова, она оскорбилась еще больше. Тот пытается поговорить с ней, но делает только хуже.
Из Парижа Приезжает сын Глагольева, другого соседа Анны Петровны. Он устраивает скандал из-за того, что отец не прислал ему денег. Войницев ведет разговор с Платоновым о покупке его имения, и уверяет, что имение купит Глагольев.
Оказывается, что Софья Войницева – первая любовь Платонова. Она просит оставить ее в покое. Конокрад Осип замышляет убить Платонова, и Михаил Васильевич думает поговорить об этом с женой. Он выпивает, пытается поговорить с ни о чем не подозревающей Сашенькой.
Служанка приносит Платонову письмо от Софьи. Она призанется, что до сих пор любит Платонова, готова уйти от мужа. Она приходит и застает Платонова пьяным. Сергей понимает, что Платонов уводит у него жену и решает уехать из имения с матерью.
В итоге Осипа убивают мужики. Сашенька пыталась покончить с собой. Грекова прощает Платонова. Софья понимает, что Платонов ее предал, и убивает его.