Бери нужное. главный герои повести - бомгард, врач, от лица которого ведется повествование, и еще один враг, коллега, сергей поляков. действие происходит в 1917 году, время смуты, революции, надежд и потерь. повесть начинается с рассказа доктора бомгарда, неожиданно переведенного с глухого участка без электричества в маленький городок с более оснащенной больницей. радости бомгарда нет предела: я больше не нес на себе роковой ответственности за все, что не случилось, за грыжи, воспаления, неправильные положения при родах. однако ему снится его прежний участок, стоны больных, и он задумывается о том, кто же сейчас на его месте, в злополучном, захолустном участке? ! однажды во время дежурства сиделка приносит бомгарду письмо. судя по штемпелю, письмо оказывается из прежнего участка бомгарда. автор письма – коллега и бывший сокурсник бомгарда - поляков, просит приехать я тяжело и нехорошо заболел. мне некому, да и я не хочу не у кого искать , кроме вас. бомгард решает ехать, даже отпрашивается у главного врача, ложась спать, мучается сомнениями, чем же болен петров: рак? сифилис? всю ночь бомгард не спит, а на утро… привозят тело застрелившегося доктора полякова. в предсмертной записке, которую находят, поляков пишет, что не будет дожидаться бомгарда, он раздумал лечиться. в письме – записке он предостерегает прочих: будьте осторожны с белыми, растворимыми в воде кристаллами. рядом с письмом находят общую тетрадь, которая оказывается дневником. бомгард читает дневник полякова, о чем м. булгаков повествует далее. из дневника полякова читатель узнает, что поляков поехал в глухой участок оттого, что ему опротивели все люди, а больше других – его жена амнерис, оперная певица, бросившая его после года совместной жизни. люди, окружающие доктора полякова и в участке, тоже, абсолютно не вызывают его симпатий, он постоянно хмур и молчалив. более других ему нравится фельдшерица анна кирилловна, он ее называет милой. как-то ночью у него случается невыносимый приступ желудочной боли, хотя он здоров он зеленеет и анна кирилловна впрыскивает кириллу морфий. боль проходит, а доктор мысленно называет благодетель того, кто первый извлек из маковых головок морфий. на следующий день боль повторяется, и поляков решается вновь впрыснуть себе остаток морфия. потом, как только его начинает мучить досада по поводу поступка его жены, он вновь обращается к морфию. вскоре анна константиновна становится тайной женой полякова. поляков начинает привыкать к морфию, а анну успокаивает тем, что говорит, будто у него сильная воля. но анна отказывается разводить доктору морфий – он же сам этого делать не умеет; она прячет от него ключи от кладовой, где хранятся наркотические вещества, но поляков выманивает ключи. доза морфия увеличивается с каждым днем. количество инъекций тоже. причем сам поляков убежден, что способен бросить это в любую минуту. вес его падает, он становится бледным, а в периоды между дозами поляков невыносимо зол, ненавидит всех и все.стоит только принять морфий, как наступает блаженство и покой. поляков боится одного: узнают остальные врачи по трясущимся рукам и расширенным зрачкам. но это неизбежно происходит. его отправляют в лечебницу, из которой он сбегает, предварительно украв из незапертого шкафа несколько склянок с морфием, возвращается в участок, продолжает колоть морфий. к этому времени доктора начинают посещать галлюцинации: слышатся голоса, мерещатся тени, а однажды он видит летающую старушку в желтой юбке. в тоже время он все больше осознает, как врач, что излечиться не в силах. предпоследняя запись в дневнике гласит: люди! кто-нибудь мне? а в последней записи поляков сам себе признается: позорно было бы хоть минуту длить свою жизнь. в пятой и заключительной части повести морфий м.е.булгаков пишет, что записки доктора были опубликованы бомгардом через десять лет после его смерти, но свое значение и силу сохранили.
бабушка послала меня на увал за земляникой вместе с соседскими . пообещала: если наберу полный туесок, она продаст мои ягоды вместе со своими и купит мне «пряник конём». пряник в виде коня с гривой, хвостом и копытами, облитыми розовой глазурью, обеспечивал почёт и уважение мальчишек всей деревни и был их заветной мечтой.
на увал я пошёл вместе с детьми нашего соседа левонтия, который работал на лесозаготовках. примерно раз в пятнадцать дней «левонтий получал деньги, и тогда в соседнем доме, где были одни и ничего больше, начинался пир горой», а жена левонтия бегала по селу и отдавала долги. в такие дни я всеми способами пробирался к соседям. бабушка не пускала. «нечего этих пролетариев объедать», — говорила она. у левонтия меня охотно принимали и жалели как сироту. заработанные соседом деньги кончались быстро, и тётка васёна снова бегала по селу, одалживала.
жило левонтьевское семейство бедно. вокруг их избы не было никакого хозяйства, даже мылись они у соседей. каждую весну они окружали дом жалким тыном, и каждую осень он шёл на растопку. на бабушкины попрёки левонтий, бывший матрос, отвечал, что «любит слободу».
с левонтьевскими «орлами» я и пошёл на увал, зарабатывать на коня с розовой гривой. я уже набрал несколько стаканов земляники, когда левонтьевские затеяли драку — старший заметил, что остальные собирают ягоды не в посуду, а в рот. в результате вся добыча была рассыпана и съедена, а решили спуститься к фокинской речке. тут-то они и заметили, что у меня земляника осталась. съесть её меня «на слабо» подбил левонтьевский санька, после чего я вместе с остальными отправился на речку.
о том, что посуда моя пуста, я вспомнил только к вечеру. возвращаться домой с пустым туеском было стыдно и боязно, «бабушка моя, катерина петровна, не тётка васёна, от неё враньём, слезами и разными отговорками не отделаешься». санька меня и научил: натолкать в туес травы, а сверху рассыпать горсть ягод. вот эту «обманку» я и принёс домой.
бабушка меня долго хвалила, а ягоды пересыпать не стала — решила прямо в туеске в город на продажу везти. на улице я рассказал всё саньке, и он потребовал от меня калач — как плату за молчание. одним калачом я не отделался, таскал, пока санька не наелся. ночью я не спал, мучился — и бабушку обманул, и калачи украл. наконец, решил утром встать и во всём признаться.
проснувшись, я обнаружил, что проспал — бабушка уже уехала в город. я жалел, что дедушкина заимка так далеко от села. у дедушки хорошо, тихо, и он бы меня в обиду не дал. от нечего делать я пошёл с санькой на . через некоторое время я увидел большую лодку, выплывающую из-за мыса. в ней сидела бабушка и грозила мне кулаком.
домой я вернулся только к вечеру и сразу юркнул в кладовку, где была «налажена» временная «постель из половиков и старого седла». свернувшись калачиком, я жалел себя и вспоминал о маме. как и бабушка, она ездила в город торговать ягодой. однажды перегруженная лодка перевернулась и мама утонула. «ее затянуло под сплавную бону», где она зацепилась косой. я вспомнил, как мучилась бабушка, пока река не отпустила маму.
проснувшись утром, я обнаружил, что с заимки вернулся дедушка. он зашёл ко мне и велел попросить у бабушки прощения. вдоволь посрамив и пообличав, бабушка усадила меня завтракать, а после всем рассказывала, «чего утворил её малой».
а коня бабушка мне всё же . с тех пор много лет прошло, «нет в живых дедушки, нет и бабушки, да и моя жизнь клонится к закату, а я всё не могу забыть бабушкиного пряника — того дивного коня с розовой гривой».
бабушка послала меня на увал за земляникой вместе с соседскими . пообещала: если наберу полный туесок, она продаст мои ягоды вместе со своими и купит мне «пряник конём». пряник в виде коня с гривой, хвостом и копытами, облитыми розовой глазурью, обеспечивал почёт и уважение мальчишек всей деревни и был их заветной мечтой.
на увал я пошёл вместе с детьми нашего соседа левонтия, который работал на лесозаготовках. примерно раз в пятнадцать дней «левонтий получал деньги, и тогда в соседнем доме, где были одни и ничего больше, начинался пир горой», а жена левонтия бегала по селу и отдавала долги. в такие дни я всеми способами пробирался к соседям. бабушка не пускала. «нечего этих пролетариев объедать», — говорила она. у левонтия меня охотно принимали и жалели как сироту. заработанные соседом деньги кончались быстро, и тётка васёна снова бегала по селу, одалживала.
жило левонтьевское семейство бедно. вокруг их избы не было никакого хозяйства, даже мылись они у соседей. каждую весну они окружали дом жалким тыном, и каждую осень он шёл на растопку. на бабушкины попрёки левонтий, бывший матрос, отвечал, что «любит слободу».
с левонтьевскими «орлами» я и пошёл на увал, зарабатывать на коня с розовой гривой. я уже набрал несколько стаканов земляники, когда левонтьевские затеяли драку — старший заметил, что остальные собирают ягоды не в посуду, а в рот. в результате вся добыча была рассыпана и съедена, а решили спуститься к фокинской речке. тут-то они и заметили, что у меня земляника осталась. съесть её меня «на слабо» подбил левонтьевский санька, после чего я вместе с остальными отправился на речку.
о том, что посуда моя пуста, я вспомнил только к вечеру. возвращаться домой с пустым туеском было стыдно и боязно, «бабушка моя, катерина петровна, не тётка васёна, от неё враньём, слезами и разными отговорками не отделаешься». санька меня и научил: натолкать в туес травы, а сверху рассыпать горсть ягод. вот эту «обманку» я и принёс домой.
бабушка меня долго хвалила, а ягоды пересыпать не стала — решила прямо в туеске в город на продажу везти. на улице я рассказал всё саньке, и он потребовал от меня калач — как плату за молчание. одним калачом я не отделался, таскал, пока санька не наелся. ночью я не спал, мучился — и бабушку обманул, и калачи украл. наконец, решил утром встать и во всём признаться.
проснувшись, я обнаружил, что проспал — бабушка уже уехала в город. я жалел, что дедушкина заимка так далеко от села. у дедушки хорошо, тихо, и он бы меня в обиду не дал. от нечего делать я пошёл с санькой на . через некоторое время я увидел большую лодку, выплывающую из-за мыса. в ней сидела бабушка и грозила мне кулаком.
домой я вернулся только к вечеру и сразу юркнул в кладовку, где была «налажена» временная «постель из половиков и старого седла». свернувшись калачиком, я жалел себя и вспоминал о маме. как и бабушка, она ездила в город торговать ягодой. однажды перегруженная лодка перевернулась и мама утонула. «ее затянуло под сплавную бону», где она зацепилась косой. я вспомнил, как мучилась бабушка, пока река не отпустила маму.
проснувшись утром, я обнаружил, что с заимки вернулся дедушка. он зашёл ко мне и велел попросить у бабушки прощения. вдоволь посрамив и пообличав, бабушка усадила меня завтракать, а после всем рассказывала, «чего утворил её малой».
а коня бабушка мне всё же . с тех пор много лет прошло, «нет в живых дедушки, нет и бабушки, да и моя жизнь клонится к закату, а я всё не могу забыть бабушкиного пряника — того дивного коня с розовой гривой».