Обязательный уровень что за картину описывает поэт в стихотворении "необычайное ", которую он каждый день наблюдает на своей даче? почему поэт бросает солнцу вызов? какие предстает солнце перед поэтом? о чем идет беседа между поэтом и солнцем?
Владимир МаяковскийНЕОБЫЧАЙНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ, БЫВШЕЕ С ВЛАДИМИРОМ МАЯКОВСКИМ ЛЕТОМ НА ДАЧЕ(Пушкино, Акулова гора, дача Румянцева, 27 верст по Ярославской жел. дор.)В сто сорок солнц закат пылал, в июль катилось лето, была жара, жара плыла — на даче было это. Пригорок Пушкино горбил Акуловой горою, а низ горы — деревней был, кривился крыш корою. А за деревнею — дыра, и в ту дыру, наверно, спускалось солнце каждый раз, медленно и верно. А завтра снова мир залить вставало солнце а́ло. И день за днем ужасно злить меня вот это стало. И так однажды разозлясь, что в страхе все поблекло, в упор я крикнул солнцу: «Слазь! довольно шляться в пекло!» Я крикнул солнцу: «Дармоед! занежен в облака ты, а тут — не знай ни зим, ни лет, сиди, рисуй плакаты!» Я крикнул солнцу: «Погоди! послушай, златолобо, чем так, без дела заходить, ко мне на чай зашло бы!» Что я наделал! Я погиб! Ко мне, по доброй воле, само, раскинув луч-шаги, шагает солнце в поле. Хочу испуг не показать — и ретируюсь задом. Уже в саду его глаза. Уже проходит садом. В окошки, в двери, в щель войдя, валилась солнца масса, ввалилось; дух переведя, заговорило басом: «Гоню обратно я огни впервые с сотворенья. Ты звал меня? Чаи́ гони, гони, поэт, варенье!» Слеза из глаз у самого — жара с ума сводила, но я ему — на самовар: «Ну что ж, садись, светило!» Черт дернул дерзости мои орать ему, — сконфужен, я сел на уголок скамьи, боюсь — не вышло б хуже! Но странная из солнца ясь струилась, — и степенность забыв, сижу, разговорясь с светилом постепенно. Про то, про это говорю, что-де заела Роста, а солнце: «Ладно, не горюй, смотри на вещи просто! А мне, ты думаешь, светить легко? — Поди, попробуй! — А вот идешь — взялось идти, идешь — и светишь в оба!» Болтали так до темноты — до бывшей ночи то есть. Какая тьма уж тут? На «ты» мы с ним, совсем освоясь. И скоро, дружбы не тая, бью по плечу его я. А солнце тоже: «Ты да я, нас, товарищ, двое! Пойдем, поэт, взорим, вспоем у мира в сером хламе. Я буду солнце лить свое, а ты — свое, стихами». Стена теней, ночей тюрьма под солнц двустволкой пала. Стихов и света кутерьма — сияй во что попало! Устанет то, и хочет ночь прилечь, тупая сонница. Вдруг — я во всю светаю мочь — и снова день трезвонится. Светить всегда, светить везде, до дней последних донца, светить — и никаких гвоздей! Вот лозунг мой — и солнца! [1920] 1. Поэт описывает ландшафт и ежедневный закат солнца за Акулову гору. И неизменный его восход после ночи. 2. Поэта стал раздражать размеренный и неизбежный цикл солнца. Он посчитал свой творческий труд выше, нужнее, напряженнее. И он бросает солнцу вызов. Поскольку он мастер слова, он использует при этом каламбур, приглашая солнце ЗАЙТИ К НЕМУ, а не ЗАЙТИ ЗА АКУЛОВУ ГОРУ, как извечно поступало солнце. И солнце ЗАШЛО И СЕЛО... к поэту за стол, пить чай с вареньем 3. Сначала солнце своей жаркой массой напугало поэта. Пройдя по полю на ногах-лучах, оно ввалилось к нему, пройдя через все окна, двери и щели. Но настроено оно было вполне миролюбиво: из него струилась "ясь", - тепло, свет, доброта, располагающие к дружеской беседа. Солнце ведь тоже, по его словам, впервые воспользовалось возможностью рассказать, как ему нелегко светить. Но долг - превыше всего. Раз взялся - иди и свети усердно, несмотря ни на что. 4. Завязалась дружеская беседа. Каждый говорил о своих трудностях, поддерживая другого словами, что есть много проблем, но эта работа очень важна. Собеседники нашли, что есть много общего в труде поэта и солнца: освещать жизнь людей, показывать, где свет, а где тьма. И выработали общий лозунг: "Светить всегда, светить везде, до дней последних донца..."
в июль катилось лето,
была жара,
жара плыла —
на даче было это.
Пригорок Пушкино горбил
Акуловой горою,
а низ горы —
деревней был,
кривился крыш корою.
А за деревнею —
дыра,
и в ту дыру, наверно,
спускалось солнце каждый раз,
медленно и верно.
А завтра
снова
мир залить
вставало солнце а́ло.
И день за днем
ужасно злить
меня
вот это
стало.
И так однажды разозлясь,
что в страхе все поблекло,
в упор я крикнул солнцу:
«Слазь!
довольно шляться в пекло!»
Я крикнул солнцу:
«Дармоед!
занежен в облака ты,
а тут — не знай ни зим, ни лет,
сиди, рисуй плакаты!»
Я крикнул солнцу:
«Погоди!
послушай, златолобо,
чем так,
без дела заходить,
ко мне
на чай зашло бы!»
Что я наделал!
Я погиб!
Ко мне,
по доброй воле,
само,
раскинув луч-шаги,
шагает солнце в поле.
Хочу испуг не показать —
и ретируюсь задом.
Уже в саду его глаза.
Уже проходит садом.
В окошки,
в двери,
в щель войдя,
валилась солнца масса,
ввалилось;
дух переведя,
заговорило басом:
«Гоню обратно я огни
впервые с сотворенья.
Ты звал меня?
Чаи́ гони,
гони, поэт, варенье!»
Слеза из глаз у самого —
жара с ума сводила,
но я ему —
на самовар:
«Ну что ж,
садись, светило!»
Черт дернул дерзости мои
орать ему, —
сконфужен,
я сел на уголок скамьи,
боюсь — не вышло б хуже!
Но странная из солнца ясь
струилась, —
и степенность
забыв,
сижу, разговорясь
с светилом постепенно.
Про то,
про это говорю,
что-де заела Роста,
а солнце:
«Ладно,
не горюй,
смотри на вещи просто!
А мне, ты думаешь,
светить
легко?
— Поди, попробуй! —
А вот идешь —
взялось идти,
идешь — и светишь в оба!»
Болтали так до темноты —
до бывшей ночи то есть.
Какая тьма уж тут?
На «ты»
мы с ним, совсем освоясь.
И скоро,
дружбы не тая,
бью по плечу его я.
А солнце тоже:
«Ты да я,
нас, товарищ, двое!
Пойдем, поэт,
взорим,
вспоем
у мира в сером хламе.
Я буду солнце лить свое,
а ты — свое,
стихами».
Стена теней,
ночей тюрьма
под солнц двустволкой пала.
Стихов и света кутерьма —
сияй во что попало!
Устанет то,
и хочет ночь
прилечь,
тупая сонница.
Вдруг — я
во всю светаю мочь —
и снова день трезвонится.
Светить всегда,
светить везде,
до дней последних донца,
светить —
и никаких гвоздей!
Вот лозунг мой —
и солнца!
[1920]
1. Поэт описывает ландшафт и ежедневный закат солнца за Акулову гору. И неизменный его восход после ночи.
2. Поэта стал раздражать размеренный и неизбежный цикл солнца. Он посчитал свой творческий труд выше, нужнее, напряженнее. И он бросает солнцу вызов. Поскольку он мастер слова, он использует при этом каламбур, приглашая солнце ЗАЙТИ К НЕМУ, а не ЗАЙТИ ЗА АКУЛОВУ ГОРУ, как извечно поступало солнце. И солнце ЗАШЛО И СЕЛО... к поэту за стол, пить чай с вареньем
3. Сначала солнце своей жаркой массой напугало поэта. Пройдя по полю на ногах-лучах, оно ввалилось к нему, пройдя через все окна, двери и щели. Но настроено оно было вполне миролюбиво: из него струилась "ясь", - тепло, свет, доброта, располагающие к дружеской беседа. Солнце ведь тоже, по его словам, впервые воспользовалось возможностью рассказать, как ему нелегко светить. Но долг - превыше всего. Раз взялся - иди и свети усердно, несмотря ни на что.
4. Завязалась дружеская беседа. Каждый говорил о своих трудностях, поддерживая другого словами, что есть много проблем, но эта работа очень важна. Собеседники нашли, что есть много общего в труде поэта и солнца: освещать жизнь людей, показывать, где свет, а где тьма. И выработали общий лозунг: "Светить всегда, светить везде, до дней последних донца..."