Петька — десятилетний мальчик, служащий парикмахерской. Парикмахерская, куда мать отдала П. в люди, находилась невдалеке от квартала, «заполненного домами дешевого разврата. Они господствовали над этой местностью и придавали ей особый характер чего-то грязного, беспорядочного и тревожного». Мальчику «хотелось бы куда-нибудь в другое место», но дни его тянулись однообразно: «И утром, и вечером, и весь Божий день над Петькой висел один и тот же отрывистый крик: «Мальчик, воды», и он все подавал ее, все подавал». П. часто проливал воду, худел, покрылся «нехорошими струпьями». «Даже нетребовательные посетители с брезгливостью смотрели на этого худенького, веснушчатого мальчика, у которого глаза всегда сонные, рот полуоткрытый и грязные-прегрязные руки и шея». Важнейшая деталь в облике П., почти символ детского страдания: «Около глаз и под носом у него прорезались тоненькие морщинки, точно проведенные острой иглой, и делали его похожим на состарившегося карлика».
Но однажды произошло чудо: мать П., кухарка, которую он при редких встречах «просил взять его отсюда», отвезла его на дачу в Царицыно, где жили ее господа. «Он не знал, что такое дача, но полагал, что она есть то самое место, куда он так стремился». Все, что дальше увидел П. впервые в жизни: вокзал, из окна поезда поле, лес, то, как поезд взлетел на мост и точно повис в воздухе, —- так потрясло его, «что глаза П. давно уже перестали казаться сонными, и морщинки пропали». В первые дни пребывания на даче новые впечатления «смяли <...> маленькую и робкую душонку» «этого современного дикаря, выхваченного из каменных объятий городских громад». Но через два дня П. «вступил в полное согласие с природой». Однако на исходе недели пришло письмо с требованием вернуться в Москву, в парикмахерскую. К тому времени П. про город уже забыл, он нашел «место, куда ему всегда хотелось уйти». Услышав о письме, он, как Василий Фивейский и другие герои Андреева в минуты наивысшего потрясения, «закричал громче самого горластого мужика и начал кататься по земле».
Уже по дороге в город глаза П. снова стали «сонливы и апатичны, тонкие морщинки, как у старого человека, ютились около глаз и под носом». Так замкнулся круг, выход из которого невозможен.)
Петька — десятилетний мальчик, служащий парикмахерской. Парикмахерская, куда мать отдала П. в люди, находилась невдалеке от квартала, «заполненного домами дешевого разврата. Они господствовали над этой местностью и придавали ей особый характер чего-то грязного, беспорядочного и тревожного». Мальчику «хотелось бы куда-нибудь в другое место», но дни его тянулись однообразно: «И утром, и вечером, и весь Божий день над Петькой висел один и тот же отрывистый крик: «Мальчик, воды», и он все подавал ее, все подавал». П. часто проливал воду, худел, покрылся «нехорошими струпьями». «Даже нетребовательные посетители с брезгливостью смотрели на этого худенького, веснушчатого мальчика, у которого глаза всегда сонные, рот полуоткрытый и грязные-прегрязные руки и шея». Важнейшая деталь в облике П., почти символ детского страдания: «Около глаз и под носом у него прорезались тоненькие морщинки, точно проведенные острой иглой, и делали его похожим на состарившегося карлика».
Но однажды произошло чудо: мать П., кухарка, которую он при редких встречах «просил взять его отсюда», отвезла его на дачу в Царицыно, где жили ее господа. «Он не знал, что такое дача, но полагал, что она есть то самое место, куда он так стремился». Все, что дальше увидел П. впервые в жизни: вокзал, из окна поезда поле, лес, то, как поезд взлетел на мост и точно повис в воздухе, —- так потрясло его, «что глаза П. давно уже перестали казаться сонными, и морщинки пропали». В первые дни пребывания на даче новые впечатления «смяли <...> маленькую и робкую душонку» «этого современного дикаря, выхваченного из каменных объятий городских громад». Но через два дня П. «вступил в полное согласие с природой». Однако на исходе недели пришло письмо с требованием вернуться в Москву, в парикмахерскую. К тому времени П. про город уже забыл, он нашел «место, куда ему всегда хотелось уйти». Услышав о письме, он, как Василий Фивейский и другие герои Андреева в минуты наивысшего потрясения, «закричал громче самого горластого мужика и начал кататься по земле».
Уже по дороге в город глаза П. снова стали «сонливы и апатичны, тонкие морщинки, как у старого человека, ютились около глаз и под носом». Так замкнулся круг, выход из которого невозможен.)
Простите если что)