Насколько можно судить по черновикам «Путешествия»,-именно в «странствии» был нарушен равнодушный скептицизм Онегина — под влиянием знакомства со своей страной, когда он увидел некогда мятежные площади Новгорода, когда он мчался «по гордым Волжским берегам» и слушал, как поют бурлаки про Стеньку Разина ; когда его поразили величественные пейзажи Кавказа и близость войны. Из желания «переродиться» (слово, которое содержится в рукописи «Путешествия Онегина») и возник его замысел поездки по России. Отсюда же, как мы полагаем, и та возможность декабристской линии биографии Онегина, которую Пушкин (как свидетельствует его современник М. Юзефович) думал развить в десятой главе. Хотя вариант, связанный с путешествием, дошел до нас в черновиках, отрывках и набросках, его нельзя игнорировать не только для понимания образа Онегина в окончательном тексте романа. Те литературоведы, которые возражают против необходимости при освещении образа Онегина принимать во внимание главу о путешествии, очевидно, не учитывают все значение цитированных выше слов Пушкина, в которых он объяснял причину пропуска этой главы. При истолковании романа возникали концепции возрождения Онегина к новой жизни, его вхождения в круг декабристов. Надо сказать, что не может быть категорически отрицательного решения вопроса о том, уместны ли. вообще гипотезы о судьбе героев за пределами законченного и напечатанного Пушкиным текста романа. Конечно, недопустимы беспочвенные домыслы, никак не связанные с тенденциями развития характеров. Но ведь в этом романе, как и во многих других произведениях классиков, характеры героев обрисованы в потенциальных возможностях их развития.Все это вполне оправдывает правомерность гипотез, если они не отрываются от самого произведения и не находятся в явном противоречии с реальным замыслом. При том варианте финала романа, который известен по воспоминаниям М. Юзефовича, подготовкой к десятой главе была бы глава, посвященная путешествию Онегина по России.По оставшимся в черновиках отрывкам из «Путешествия» можно заключить, что в своих странствиях по России Онегин ближе познакомился со страной, вспоминал о героических страницах ее истории, пред ним возникают образы вольнолюбивого Вадима, Стеньки Разина. И тогда в числе причин, вызывающих тоску Онегина, появляется новый мотив — противоречие между героическим и пошлой прозой современности. Вернувшись из путешествия, Онегин не остался тем же, кем был. Резче ощущается его чуждость светскому обществу («Для всех он кажется чужим»). В его мироощущении появляются, как мы видели, романтические черты, В серии вопросов, которые заданы в романе — каким же он вернулся — человеком наподобие Мельмота, байроновским Гарольдом, космополитом, патриотом, квакером, ханжой — дальнейшим развитием романа опровергнуты почти все. Впрочем, для гипотетических суждений о решительных изменениях во взглядах Онегина есть и другие основания. В круге его чтения после странствия перечисляются книги, которые были излюбленными для поколения декабристов в России: «Теоретика естественного права» Руссо, Мадам де Сталь (а в черновиках добавлены еще имена Вольтера, Дидро; Мабли). Есть в «Путешествии» строки, которые говорят о близости возникших у Онегина настроений декабристским; когда «проснулся раз он патриотом». Из окончательного текста романа ясно, что после возвращения из странствия в духовном мире Онегина появилось нечто совсем новое, намечаются даже точки соприкосновения с романтическим миром, в который, как мы знаем, была погружена Татьяна и который, как казалось бы, противоречит знакомому нам облику героя.
Борис Григорьевич «Уж ведь совсем убитый хожу… Загнан, забит…» Варвара Кабанова «Делай, что хочешь, только бы шито да крыто было». Дикой Савел Прокофьич «жестокий ругатель»«пронзительный мужик» Катерина «Что-то во мне такое необыкновенное. Точно я снова жить начинаю…» Кулигин «мещанин, часовщик-самоучка, отыскивающий перпетуум-мобиле» Тихон Кабанов «Что ее слушать-то! Ей ведь что-нибудь надо ж говорить! Ну, и пущай она говорит, а ты мимо ушей пропущай!» Феклуша «На всякого мудреца довольно простоты»
Насколько можно судить по черновикам «Путешествия»,-именно в «странствии» был нарушен равнодушный скептицизм Онегина — под влиянием знакомства со своей страной, когда он увидел некогда мятежные площади Новгорода, когда он мчался «по гордым Волжским берегам» и слушал, как поют бурлаки про Стеньку Разина ; когда его поразили величественные пейзажи Кавказа и близость войны. Из желания «переродиться» (слово, которое содержится в рукописи «Путешествия Онегина») и возник его замысел поездки по России. Отсюда же, как мы полагаем, и та возможность декабристской линии биографии Онегина, которую Пушкин (как свидетельствует его современник М. Юзефович) думал развить в десятой главе. Хотя вариант, связанный с путешествием, дошел до нас в черновиках, отрывках и набросках, его нельзя игнорировать не только для понимания образа Онегина в окончательном тексте романа. Те литературоведы, которые возражают против необходимости при освещении образа Онегина принимать во внимание главу о путешествии, очевидно, не учитывают все значение цитированных выше слов Пушкина, в которых он объяснял причину пропуска этой главы.
При истолковании романа возникали концепции возрождения Онегина к новой жизни, его вхождения в круг декабристов. Надо сказать, что не может быть категорически отрицательного решения вопроса о том, уместны ли. вообще гипотезы о судьбе героев за пределами законченного и напечатанного Пушкиным текста романа. Конечно, недопустимы беспочвенные домыслы, никак не связанные с тенденциями развития характеров. Но ведь в этом романе, как и во многих других произведениях классиков, характеры героев обрисованы в потенциальных возможностях их развития.Все это вполне оправдывает правомерность гипотез, если они не отрываются от самого произведения и не находятся в явном противоречии с реальным замыслом.
При том варианте финала романа, который известен по воспоминаниям М. Юзефовича, подготовкой к десятой главе была бы глава, посвященная путешествию Онегина по России.По оставшимся в черновиках отрывкам из «Путешествия» можно заключить, что в своих странствиях по России Онегин ближе познакомился со страной, вспоминал о героических страницах ее истории, пред ним возникают образы вольнолюбивого Вадима, Стеньки Разина. И тогда в числе причин, вызывающих тоску Онегина, появляется новый мотив — противоречие между героическим и пошлой прозой современности. Вернувшись из путешествия, Онегин не остался тем же, кем был. Резче ощущается его чуждость светскому обществу («Для всех он кажется чужим»). В его мироощущении появляются, как мы видели, романтические черты, В серии вопросов, которые заданы в романе — каким же он вернулся — человеком наподобие Мельмота, байроновским Гарольдом, космополитом, патриотом, квакером, ханжой — дальнейшим развитием романа опровергнуты почти все. Впрочем, для гипотетических суждений о решительных изменениях во взглядах Онегина есть и другие основания. В круге его чтения после странствия перечисляются книги, которые были излюбленными для поколения декабристов в России: «Теоретика естественного права» Руссо, Мадам де Сталь (а в черновиках добавлены еще имена Вольтера, Дидро; Мабли). Есть в «Путешествии» строки, которые говорят о близости возникших у Онегина настроений декабристским; когда «проснулся раз он патриотом».
Из окончательного текста романа ясно, что после возвращения из странствия в духовном мире Онегина появилось нечто совсем новое, намечаются даже точки соприкосновения с романтическим миром, в который, как мы знаем, была погружена Татьяна и который, как казалось бы, противоречит знакомому нам облику героя.
Варвара Кабанова «Делай, что хочешь, только бы шито да крыто было».
Дикой Савел Прокофьич «жестокий ругатель»«пронзительный мужик»
Катерина «Что-то во мне такое необыкновенное. Точно я снова жить начинаю…»
Кулигин «мещанин, часовщик-самоучка, отыскивающий перпетуум-мобиле»
Тихон Кабанов «Что ее слушать-то! Ей ведь что-нибудь надо ж говорить! Ну, и пущай она говорит, а ты мимо ушей пропущай!»
Феклуша «На всякого мудреца довольно простоты»