Тема моря, как и само море, казалось бы, бесконечна. Нет человека, который видел его и остался бы к морю безразличен. Но Айвазовский умел «говорить» об этом прекрасном чуде природы своим собственным через картины. Мог он передавать свою влюбленность и другим. Примером тому служит картина «Корабль у берега». Почему взгляд моментально останавливается на всех подробностях, что я там хочу увидеть? Что хотел этой картиной сказать автор, и сумел ли?
Первое, на что я обратил внимание, когда увидел картину, конечно же, был сам корабль. Не смотря на то, что судно пришвартовано, кажется, что оно движется куда-то. Такая огромной силы динамика вложена во весь образ корабля. Его паруса подняты, флаг парит птицей, и даже кипящие волны тянут его вперед. Само небо, как по неозвученному уговору, действует заодно со всеми, и тоже не остается спокойным. Картину я смог услышать. И шум моря, от которого все внутри наполняется тревогой и умиротворением. И крики прибрежных чаек, зовущие, пугающие звуки. И даже небо передает тревогу. Только нежный голосок дальнего парусника успокаивает, говорит о будущем.
Художник, изобразив корабль, акцентирует взгляд больше на шторме. На тех волнениях, которые он несет. Даже те, кто находятся на берегу, имеют много причин для беспокойств. Поэтому, небольшое судно, которое почти пережило стихию и вот-вот выйдет победителем в схватке с природой, служит прекрасным примером стойкости и силы. Почему можно верить в ближайшее избавление? Небо уже начинает проглядывать через пелену серо-зеленых туч. Вот оно подмигивает надеждой всем уцелевшим.
Еще маленьким я увидел первый раз море. Тогда я понял, что оно обладает огромной силой и страстью. Его темперамент не сможет побороть ни один человек. Так стоит ли бороться? Люди, находящиеся на этом маленьком корабле, который изобразил Иван Константинович, хотели выжить и бросили вызов могуществу стихии. Они победили, оставив ясное назидание каждому. «Хочешь победить? Борись!»
Это был пьянчуга шотландец, он глотал неразбавленное виски, как воду, и, зарядившись ровно в шесть утра, потом регулярно подкреплялся часов до двенадцати ночи, когда надо было укладываться спать. Для сна он урывал каких-нибудь пять часов в сутки, остальные же девятнадцать тихо и благородно выпивал. За два месяца моего пребывания на атолле Оолонг я ни разу не видел его трезвым. Он так мало спал, что и не успевал протрезвиться. Такого образцового пьяницу, который пил бы так прилежно и методично, мне еще не приходилось встречать
Первое, на что я обратил внимание, когда увидел картину, конечно же, был сам корабль. Не смотря на то, что судно пришвартовано, кажется, что оно движется куда-то. Такая огромной силы динамика вложена во весь образ корабля. Его паруса подняты, флаг парит птицей, и даже кипящие волны тянут его вперед. Само небо, как по неозвученному уговору, действует заодно со всеми, и тоже не остается спокойным. Картину я смог услышать. И шум моря, от которого все внутри наполняется тревогой и умиротворением. И крики прибрежных чаек, зовущие, пугающие звуки. И даже небо передает тревогу. Только нежный голосок дальнего парусника успокаивает, говорит о будущем.
Художник, изобразив корабль, акцентирует взгляд больше на шторме. На тех волнениях, которые он несет. Даже те, кто находятся на берегу, имеют много причин для беспокойств. Поэтому, небольшое судно, которое почти пережило стихию и вот-вот выйдет победителем в схватке с природой, служит прекрасным примером стойкости и силы. Почему можно верить в ближайшее избавление? Небо уже начинает проглядывать через пелену серо-зеленых туч. Вот оно подмигивает надеждой всем уцелевшим.
Еще маленьким я увидел первый раз море. Тогда я понял, что оно обладает огромной силой и страстью. Его темперамент не сможет побороть ни один человек. Так стоит ли бороться? Люди, находящиеся на этом маленьком корабле, который изобразил Иван Константинович, хотели выжить и бросили вызов могуществу стихии. Они победили, оставив ясное назидание каждому. «Хочешь победить? Борись!»
Объяснение:
Это был пьянчуга шотландец, он глотал неразбавленное виски, как воду, и, зарядившись ровно в шесть утра, потом регулярно подкреплялся часов до двенадцати ночи, когда надо было укладываться спать. Для сна он урывал каких-нибудь пять часов в сутки, остальные же девятнадцать тихо и благородно выпивал. За два месяца моего пребывания на атолле Оолонг я ни разу не видел его трезвым. Он так мало спал, что и не успевал протрезвиться. Такого образцового пьяницу, который пил бы так прилежно и методично, мне еще не приходилось встречать