«Дьяконов сын, семинарист, приехавший в село к родителям на каникулы, проснулся однажды в темную жаркую ночь от жестокого телесного возбуждения и, полежав, распалил себя еще больше воображением: днем, перед обедом, подсматривал из прибрежного лозняка над заводью речки, как приходили туда с работы девки и, сбрасывая с потных белых тел через голову рубашки, с шумом и хохотом, задирая лица, выгибая спины, кидались в горячо блестевшую воду; потом, не владея собой, встал, прокрался в темноте через сенцы в кухню, где было черно и жарко, как в топленой печи, нашарил, протягивая вперед руки, нары, на которых спала кухарка, нищая, безродная девка, слывшая дурочкой, и она, от страха, даже не крикнула. …»
Мое отношение к героям и их поступкам в
рассказе А.П. Чехова, честно сказать, неоднозначно. Постараюсь пояснить. С
точки зрения нравственности, наши герои поступили хорошо. Анна Алексеевна сохранила
свою семью и оказалась порядочной женщиной. В глазах общества она не упала, и
мужа своего не обманула. Но, поскольку, настоящая любовь встречается крайне
редко, разве наши герои имели право жертвовать ей? Бороться с ней? Не давать ей
вырваться наружу? Да, любовь жестока. Она может сделать двух человек самыми
счастливыми на свете, и, одновременно, сделать несчастными гораздо больше близких
им людей. Вы знаете, это очень спорный и бесконечный вопрос. Тут каждый должен
выбирать для себя сам. Именно это и пытался донести до нас автор.
Что касается концовки романа, то можно,
совершенно точно почувствовать какую боль, горечь и отчаяние, испытали оба
героя в купе поезда, когда расставались навсегда. Сожаление несбывшейся любви –
вот конец произведения. Все могло случиться совсем по-другому, если бы наши
герои позволили своим чувствам вырваться наружу. Они могли бы быть счастливы,
если бы не нравственные принципы и осуждение общества.
«Дьяконов сын, семинарист, приехавший в село к родителям на каникулы, проснулся однажды в темную жаркую ночь от жестокого телесного возбуждения и, полежав, распалил себя еще больше воображением: днем, перед обедом, подсматривал из прибрежного лозняка над заводью речки, как приходили туда с работы девки и, сбрасывая с потных белых тел через голову рубашки, с шумом и хохотом, задирая лица, выгибая спины, кидались в горячо блестевшую воду; потом, не владея собой, встал, прокрался в темноте через сенцы в кухню, где было черно и жарко, как в топленой печи, нашарил, протягивая вперед руки, нары, на которых спала кухарка, нищая, безродная девка, слывшая дурочкой, и она, от страха, даже не крикнула. …»