Из всей дворни Герасим особо выделил Татьяну. Он заботился о ней, защищал ее испытал к ней настоящее чувство, которое осталось без ответа. Татьяна была настолько забитым существом (именно существом, как назвал ее сам Тургенев), что давно сама себе отказала в собственном достоинстве, праве на счастье.
С остальной челядью Герасим сначала был в отношениях "не то чтобы приятельских - он считал их за своих. Они же его или уважали, или, по большей части, боялись. Никто не смел занять место Герасима за обеденным столом.
Но когда случилась истерика барыни из-за Муму, Герасима никто из этих "своих" защищать не стал. Наоборот, организовали травлю. Самый ее напряженный момент - сцена на крыльце, когда Герасим (в красной крестьянской рубахе) дает отпор толпе, она для него уже - "людишки в немецких кафтанах", жалкие, ничтожные, готовые на самую низкую подлость.
Из всей дворни Герасим особо выделил Татьяну. Он заботился о ней, защищал ее испытал к ней настоящее чувство, которое осталось без ответа. Татьяна была настолько забитым существом (именно существом, как назвал ее сам Тургенев), что давно сама себе отказала в собственном достоинстве, праве на счастье.
С остальной челядью Герасим сначала был в отношениях "не то чтобы приятельских - он считал их за своих. Они же его или уважали, или, по большей части, боялись. Никто не смел занять место Герасима за обеденным столом.
Но когда случилась истерика барыни из-за Муму, Герасима никто из этих "своих" защищать не стал. Наоборот, организовали травлю. Самый ее напряженный момент - сцена на крыльце, когда Герасим (в красной крестьянской рубахе) дает отпор толпе, она для него уже - "людишки в немецких кафтанах", жалкие, ничтожные, готовые на самую низкую подлость.