Любопытны доказательства исследовательницы Антонии Глассэ, что Адриан Прохоров в «Гробовщике» - парафраза прозвища самого Пушкина, возможно, что гробы были намеками на книги, от дочерей проводятся линии к музам и т.д. и т.п. Все это интересно и заслуживает внимания, но даже прояснив второй скрытый, игровой план повестей, основанный на литературной пародии (которую так высоко ценил Пушкин), нельзя отрицать важности, глубины основного бытийного плана повестей, в котором раскрывается суть человеческих отношений - «отношений человека с Божьим образом в себе, на которых лежит неизгладимая печать драмы отпадения человека от Бога». Мы не будем подробно останавливаться на повести «Гробовщик», так как она блестяще проанализирована С. Г. Бочаровым. Литературовед рассмотрел повесть именно с точки зрения законов нравственных, вечных, к осознанию которых невольно приходит недалекий Адриан Прохоров. Бочаров указывает на двусмысленность положения гробовщика, всячески обыгрываемую Пушкиным: «Праздник гробовщика обусловлен смертью живого человека, а пожелание мертвецам здоровья (тост, предложенный Адриану Юркой и породивший идею пира покойников) есть пожелание смерти живым. Такова скрытая семантика существования гробовщика…» Во сне подсознание становится активным, реализуя чаяние героем смерти Трюхиной, а затем и его сумасбродное приглашение мертвецов на новоселье. И именно подсознание героя напоминает о первом «профессиональном» обмане, с которого начинался путь, приведший к приобретению желтого домика. Этот упрек «несомненно является из «подсознания» гробовщика, как его оттесненная совесть».