Одна из самых ярких характеристик чеховских героев — это их язык. Речь Вонмигласова (сама фамилия тоже является «говорящей» ) изобилует церковной лексикой, даже обычные слова он переделывает на церковный манер. Фельдшер Курятин изо всех сил пытается показать свою значимость, употребляя медицинские термины. Речь его состоит из незаконченных предложений, он все время перескакивает с одного предмета на другой. Обращает на себя внимание упоминание помещика Александра Иваныча Египетского. В первый раз фельдшер говорит о нем для придания значимости своей персоне, якобы он когда-то пользовал этого человека. Второй раз — для того, чтобы утихомирить разбушевавшегося дьячка после неудачной попытки удалить зуб. А после третьего раза начинает казаться, что помещик был единственным пациентом фельдшера.
Речевые характеристики героев меняются — от уважительных в начале рассказа до обвинений и ругательств в адрес друг друга в конце произведения.
Речь даёт нам представление о сфере деятельности дьячка: он постоянно цитирует молитвы, употребляет церковно-славянские слова: «Питие мое с плачем растворих» , «со-грешихом и беззаконновахом» , «Студными бо окалях душу грехми и в лености житие мое иждих» . Даже фамилия его образована из церковного возгласа «Вонми! » и старославянского «глас» . Речь его льётся сладкой гладко, пока фельдшер не доводит дьячка до нестерпимой боли — тогда он, забыв о благочестии, истошно кричит: «Чтоб тебя на том свете так потянуло!» , «Паршивый чёрт! »
Набожность дьячка подчёркивается и его поведением: в приёмной земской больницы он прежде всего ищет икону, чтоб перекреститься, в дар доктору принёс просфору.
Фельдшер же изображает из себя опытного врача, он постоянно подчёркивает: «Тут во всём привычка, твёрдость руки.. . Вырвать можно. Только тут понимать надо, без понятия нельзя.. . Зубы разные бывают. Один рвёшь щипцами, другой козьей ножкой, третий ключом.. . Кому как» . «Этот легко рвать» .
В начале романа «Тихий Дон» Григорий – веселый, бойкий, озорной парень:
«Юношески круглая и тонкая шея, беспечный склад постоянно улыбающихся губ»
В жилах Григория течет кровь бабки-турчанки, на которой дед женился вопреки мнению всех хуторных. Он унаследовал также крутой нрав своих деда и отца:
«Григорий шел, придерживаясь за переднее стульце, на котором сидел брат; хмурился. От нижней челюсти, наискось к скулам, дрожа, перекатывались желваки. Петро знал: это верный признак того, что Григорий кипит и готов на любой безрассудный поступок.
Человеческие чувства не подчиняются общественным правилам. Оглушительная страсть к замужней соседке Аксинье накрывает парня с головой:
Так необычайна и явна была сумасшедшая их связь, так исступленно горели они одним бесстыдным полымем, людей не совестясь и не таясь, худея и чернея в лицах на глазах у соседей, что теперь на них при встречах почему-то стыдились люди смотреть»
Товарищи Григория, раньше трунившие над ним по поводу связи с Аксиньей, теперь молчали, сойдясь, и чувствовали себя в обществе Григория неловко, связанно. Бабы, в душе завидуя, судили Аксинью, злорадствовали в ожидании прихода Степана, изнывали, снедаемые любопытством. На развязке плелись их предположения.
«Если б Григорий ходил к жалмерке Аксинье, делая вид, что скрывается от людей, если б жалмерка Аксинья жила с Григорием, блюдя это в относительной тайне, и в то же время не чуралась бы других, то в этом не было бы ничего необычного, хлещущего по глазам»
Одна из самых ярких характеристик чеховских героев — это их язык. Речь Вонмигласова (сама фамилия тоже является «говорящей» ) изобилует церковной лексикой, даже обычные слова он переделывает на церковный манер. Фельдшер Курятин изо всех сил пытается показать свою значимость, употребляя медицинские термины. Речь его состоит из незаконченных предложений, он все время перескакивает с одного предмета на другой. Обращает на себя внимание упоминание помещика Александра Иваныча Египетского. В первый раз фельдшер говорит о нем для придания значимости своей персоне, якобы он когда-то пользовал этого человека. Второй раз — для того, чтобы утихомирить разбушевавшегося дьячка после неудачной попытки удалить зуб. А после третьего раза начинает казаться, что помещик был единственным пациентом фельдшера.
Речевые характеристики героев меняются — от уважительных в начале рассказа до обвинений и ругательств в адрес друг друга в конце произведения.
Речь даёт нам представление о сфере деятельности дьячка: он постоянно цитирует молитвы, употребляет церковно-славянские слова: «Питие мое с плачем растворих» , «со-грешихом и беззаконновахом» , «Студными бо окалях душу грехми и в лености житие мое иждих» . Даже фамилия его образована из церковного возгласа «Вонми! » и старославянского «глас» . Речь его льётся сладкой гладко, пока фельдшер не доводит дьячка до нестерпимой боли — тогда он, забыв о благочестии, истошно кричит: «Чтоб тебя на том свете так потянуло!» , «Паршивый чёрт! »
Набожность дьячка подчёркивается и его поведением: в приёмной земской больницы он прежде всего ищет икону, чтоб перекреститься, в дар доктору принёс просфору.
Фельдшер же изображает из себя опытного врача, он постоянно подчёркивает: «Тут во всём привычка, твёрдость руки.. . Вырвать можно. Только тут понимать надо, без понятия нельзя.. . Зубы разные бывают. Один рвёшь щипцами, другой козьей ножкой, третий ключом.. . Кому как» . «Этот легко рвать» .
В начале романа «Тихий Дон» Григорий – веселый, бойкий, озорной парень:
«Юношески круглая и тонкая шея, беспечный склад постоянно улыбающихся губ»
В жилах Григория течет кровь бабки-турчанки, на которой дед женился вопреки мнению всех хуторных. Он унаследовал также крутой нрав своих деда и отца:
«Григорий шел, придерживаясь за переднее стульце, на котором сидел брат; хмурился. От нижней челюсти, наискось к скулам, дрожа, перекатывались желваки. Петро знал: это верный признак того, что Григорий кипит и готов на любой безрассудный поступок.
Человеческие чувства не подчиняются общественным правилам. Оглушительная страсть к замужней соседке Аксинье накрывает парня с головой:
Так необычайна и явна была сумасшедшая их связь, так исступленно горели они одним бесстыдным полымем, людей не совестясь и не таясь, худея и чернея в лицах на глазах у соседей, что теперь на них при встречах почему-то стыдились люди смотреть»
Товарищи Григория, раньше трунившие над ним по поводу связи с Аксиньей, теперь молчали, сойдясь, и чувствовали себя в обществе Григория неловко, связанно. Бабы, в душе завидуя, судили Аксинью, злорадствовали в ожидании прихода Степана, изнывали, снедаемые любопытством. На развязке плелись их предположения.
«Если б Григорий ходил к жалмерке Аксинье, делая вид, что скрывается от людей, если б жалмерка Аксинья жила с Григорием, блюдя это в относительной тайне, и в то же время не чуралась бы других, то в этом не было бы ничего необычного, хлещущего по глазам»
Объяснение: