Пушкин предугадал свою популярность. За три месяца до смерти поэт написал стихотворение «Я памятник себе воздвиг нерукотворный», которое стало своего рода его поэтическим завещанием. Он говорит о себе, как о национальном поэте, и утверждает, что право на всенародную любовь заслужил тем, что своей поэзией пробуждал в людях «чувства добрые». «Чувства добрые» — это прежде всего гуманность. Уже ранние произведения Пушкина проникнуты вольнолюбивыми настроениями, духом свободы, восславлять которую в «жестокий век» очень трудно, а порой и опасно (и биография поэта об этом свидетельствует). Пушкин учит нас хранить верность дружбе: быть верными своим друзьям не только в радости, но и «в бурях, и в житейском горе»
Обратим внимание на 4-6-ю строчки. В них содержатся не только «тёмные» слова, хотя их неясность может быть не замечена, но и два ныне устаревших архаических факта грамматики. Во-первых, разве нас не удивляет словосочетание открой… взоры? Ведь сейчас можно только бросать взоры, устремить взоры, потупить взоры, но не открывать. Здесь существительное взоры имеет старое значение «глаза». Слово взор с таким значением встречается в художественной речи первой половины XIX века постоянно. Безусловный интерес здесь представляет причастие «сомкнуты». Краткое причастие, как известно, в предложении всегда является сказуемым. Но тогда, где то подлежащее, к которому оно относится? По смыслу слово сомкнуты явно тяготеет к существительному взоры, но оно является (открой что?) несомненным прямым дополнением. Значит «сомкнуты» является определением к слову «взоры».
«Чувства добрые» — это прежде всего гуманность. Уже ранние произведения Пушкина проникнуты вольнолюбивыми настроениями, духом свободы, восславлять которую в «жестокий век» очень трудно, а порой и опасно (и биография поэта об этом свидетельствует).
Пушкин учит нас хранить верность дружбе: быть верными своим друзьям не только в радости, но и «в бурях, и в житейском горе»