В поэме Николая Алексеевича Некрасова "Русские женщины" генерал, градоначальник Иркутска, когда-то 7 лет случил под командованием отца Екатерины Трубецкой, сохранив о нем добрую память. И он был бы рад чем-то ей, но получил строгий приказ царя чинить княгине Трубецкой всяческие препоны.
Он старался изо всех сил, тем более, что приказ царя совпадал, видимо, с его мнением: хрупкой и изнеженной аристократке не место в этом суровом краю. Он пугал ее климатом, обществом каторжников, редкими свиданиями с мужем, который будет переживать, что его жена живет в таких тяжелых условиях. Екатерина должна была отказаться от имущественных прав и дворянских привилегий. И потом еще пригрозил, что ей придется до места каторги мужа несколько месяцев идти зимой по этапу, скованной одной цепью с каторжниками. Но, видя непреклонность женщины, сдался, рискуя впасть в немилость за неисполнение царского приказа, и сказал, что отвезет ее сам за несколько дней.
В поэме Екатерина возможности выехать из Иркутска ждала неделю, а реальная княгиня Трубецкая добивалась этого 5 месяцев.
В поэме Николая Алексеевича Некрасова "Русские женщины" генерал, градоначальник Иркутска, когда-то 7 лет случил под командованием отца Екатерины Трубецкой, сохранив о нем добрую память. И он был бы рад чем-то ей, но получил строгий приказ царя чинить княгине Трубецкой всяческие препоны.
Он старался изо всех сил, тем более, что приказ царя совпадал, видимо, с его мнением: хрупкой и изнеженной аристократке не место в этом суровом краю. Он пугал ее климатом, обществом каторжников, редкими свиданиями с мужем, который будет переживать, что его жена живет в таких тяжелых условиях. Екатерина должна была отказаться от имущественных прав и дворянских привилегий. И потом еще пригрозил, что ей придется до места каторги мужа несколько месяцев идти зимой по этапу, скованной одной цепью с каторжниками. Но, видя непреклонность женщины, сдался, рискуя впасть в немилость за неисполнение царского приказа, и сказал, что отвезет ее сам за несколько дней.
В поэме Екатерина возможности выехать из Иркутска ждала неделю, а реальная княгиня Трубецкая добивалась этого 5 месяцев.