По стихотворению "размышление у парадного подъезда"(некрасов) дать ответы на вопросы:
1. почему стихотворение имеет такое название?
2. что вызывает боль у поэта? о чем он размышляет, за что переживает?
3. какова главная мысль стихотворения? какие чувства вызывает оно у вас?
Клош-Кван – вождь племени;
Бок – отец Киша;
Айкига – мать героя;
Массук – соплеменник;
Уг-Глук – охотник племени;
Бим и Боун — два молодых, лучших в поселке охотника.
Главный герой – мальчик 13 лет – символ для подражания многим, своими поступками и действиями Киш заслужил называться «взрослым»
Из маленького мальчика Киш стал вождем племени. Это ему удалось благодаря качествам характера. Каким? Бесстрашие, смекалка, наблюдательность, сила воли, чувство справедливости, ответственность перед соплеменникам. Торжество человеческой воли и ответственности.
Север заставляет сражаться за существование. А для этого необходимы не только крепкие бицепсы и ясная голова, но непритупляющееся чувство милосердия и ответственности. Именно оно поднимает человека над суровой природой и дает ощутить себя ее частью и хозяином
Да, это качества не маленького мальчика, подростка, это – качества мужчины, который в любую минуту может прийти на Наверное, таковым видел себя и Киш, который прожил-то всего «13 солнц» .
- О! Я ошень понималь!
Одному такому - не то он в министрах служил, не то еще выше - и пришло в башку наших горщиков уму-разуму учить. По немецкому положению, первым делом ученого немца в здешние места привез. Он, дескать, новые места покажет, где какой камень искать, да еще такие камни отыщет, про которые никто и не слыхивал.
Вот приехал этот немец. Из себя худощавый, а видный. Ходит форсисто, говорит с растяжкой. В очках.
Стал этот приезжий по нашим горочкам расхаживать. По старым, конечно, разработкам норовит. Так-то, видно, ему сподручнее показалось.
Подберет какой камешок, оглядит, подымет руку вверх и скажет с важностью:
- Это есть желесный рута!
- Это есть метный рута!
Или еще там что.
Скажет так-то и на всех свысока поглядывает: вот, дескать, я какой понимающий. Когда с полчаса долдонит, а сам головой мотает, руками размахивает. Прямо сказать, до поту старался. Известно, деньги плачены - он, значит, видимость и оказывал.
Горное начальство, может, половину того пустоговорья не понимало, а только про себя смекало: раз этот немец от вышнего начальства присланный, не прекословить же ему. Начальство, значит, слушает немца, спины гнет да приговаривает:
- Так точно, ваше немецкое- благородие. Истинную правду изволите говорить. Такой камешок тут и добывался.
Старым горщикам это немцево похождение за обиду пришлось.
- Как так? Все горы-ложки исходили, исползали, всякий следок- поводок к камню понимать можем, а тут на-ко - привезли незнамого человека, и будто он больше нашего в наших местах понимает. Зря деньги бросили.
Ну, нашлись и такие, кто на немецкую руку потянул. Известно, начальству угодить желают. Разговор повели: он-де шибко ученый, в генеральских чинах да еще из самой середки немецкой земли, а там, сказывают, народ вовсе дошлый: с тараканов сало сымают да мыло варят.
За спор у стариков дело пошло, а тут на это время случился Афоня Хрусталек. Мужичонка еще не старый, а на славе. Он из гранильщиков был. Места, где дорогой камешок родится, до пятнышка знал. И Хрустальком его недаром прозвали. Он, видишь, из горных хрусталей, а то и вовсе из стекла дорогие камешки выгонял. И так ловко сделает, что кто и понимающий не сразу в этой афониной поделке разберется. Вот за это и прозвали его Хрустальком.
Ну, Афоня на то не обижался.
- Что ж, - говорит, - хрусталек не простая галька: рядом с дорогим камнем растет, а когда солнышко ловко придется, так и вовсе заиграет, не хуже настоящего.
Послушал это Афоня насчет тараканьего мыла, да и говорит:
- Пущай немец сам тем мылом моется. У нас лучше того придумано.
- Как так? - спрашивают.
- Очень, - отвечает, - просто: выпарился в бане докрасна, да окатился полной шайкой, и ходи всю неделю, как новенький.
Старики, которые на немца обнадеживались, слышат, к чему Афоня клонит, говорят ему:
- Ты, Афоня, заграничную науку не опровергай.
- Я, - отвечает, - и не опровергаю, а про то говорю, что и мы не без науки живем, и еще никто не смерил, чья наука выше. В том хитрости мало, что на старых отвалах руду узнать. А ты попробуй новое место показать, либо в огранке разобраться, тогда видно будет, сколько ты в деле понятия имеешь. Пусть-ко твой немец ко мне зайдет. Погляжу я, как он в камнях разбирается.
Про этот афонин разговор потом вспомнили, как немец захотел на память про здешние места топазову печатку заказать. Кто-то возьми и надоумь:
- Лучше Афони Хрусталька ни у кого теперь печаточных камней не найдешь.
Старики, которые на немецку руку, стали отговаривать:
- Не было бы тут подделки!
А немец хвалится:
- О, мой это карошо знайт! Натураль-камень лютше всех объяснять могу.
Раз так выхваляется, что сделаешь - свели к Афоне, а тот и показал немцу камешки своей чистой работы. Не разобрал ведь немец! Две топазовые печатки в свою немецкую сторону увез да там и показывает: вот, дескать, какой настоящий топаз бывает. А Хрусталек все-таки написал ему письмецо.
- Так и так, ваше немецкое благородие. Надо бы тебе сперва очки тараканьим мылом промыть, а то плохо видишь. Печатки-то из жареного стекла тобой куплены.
Горный начальник, как прослышал про это письмецо, накинулся на Афоню:
- Как ты смел, такой-сякой, ученого немца конфузить!
Ну, Хрусталек не из пужливых был. На эти слова и говорит:
- Он сам себя, поди-ко, сконфузил. Взялся здешним горщикам камни показывать, а у самого толку нет, чтобы натурный камень от бутылочного стекла отличить.
Загнали все-таки Афоню в каталажку. Посидел он сколько-то, а немец-то так и не откликнулся. Тоже, видно, стыд поимел. А наши прозвали этого немца - Тараканье Мыло.