Перед нами проходят картинки фронтового быта. Война изображена Твардовским в крови, труде и лишениях. Бесконечная ночь, мороз. Но чуток солдатский сон, даже не сон, а тяжелое забвение, причудливо перемешанное с явью. В сознании тех, кто остался на этом, левом берегу, возникают картины гибели товарищей. Их возможная смерть рисуется в обыденных — но тем более страшных — деталях. Поэт на мгновение изменяет строфику (опоясанная рифма) и размер стиха —и строки начинают звучать неизбывной грустью, печальной песней. Раздумья о солдатах, погибших на переправе, да и не только об этих солдатах,— поэт завершает патетическими строками.
Переправа, переправа…
Темень, холод. Ночь, как год.
Но вцепился в берег правый,
Там остался первый взвод.
Перед нами проходят картинки фронтового быта. Война изображена Твардовским в крови, труде и лишениях. Бесконечная ночь, мороз. Но чуток солдатский сон, даже не сон, а тяжелое забвение, причудливо перемешанное с явью. В сознании тех, кто остался на этом, левом берегу, возникают картины гибели товарищей. Их возможная смерть рисуется в обыденных — но тем более страшных — деталях. Поэт на мгновение изменяет строфику (опоясанная рифма) и размер стиха —и строки начинают звучать неизбывной грустью, печальной песней. Раздумья о солдатах, погибших на переправе, да и не только об этих солдатах,— поэт завершает патетическими строками.