За несколько месяцев до начала работы над поэмой «По праву памяти» А. Т. Твардовский писал: «Кажется, впервые за долгий срок почувствовал приближение поэтической темы, того, что не сказано и что мне, а значит, и не только мне, нужно обязательно высказать. Это живая, необходимая мысль моей жизни» . Поэма «По праву памяти» — исповедь, она во многом автобиографична и является итогом многолетних трудных размышлений автора. В первой главе поэмы («Перед отлетом» ) автор вспоминает свою юность с ее радужными надеждами, о друге, с которым они наивно мечтали и верили в будущее: Готовы были мы к походу. Что проще может быть: Не лгать. Не трусить. Верным быть народу. Любить родную землю-мать. Не предполагали уверенные в себе оптимисты, что не только счастья следовало ждать от жизни. В этой главе возникает лишь предощущение суровой исторической реальности, трагических конфликтов эпохи. Эти конфликты во всей своей масштабности разворачиваются в главе «Сын за отца не отвечает» . В этой главе выражена не только личная боль поэта — сына «врага народа» . В этой главе поэт парадоксально поворачивает разными гранями знаменитую сталинскую формулировку «Сын за отца не отвечает» . Она всегда интерпретировалась как некий круг, который сердобольный и справедливый вождь бросал несчастным изгоям, запятнанным родством с «врагами народа» . Но поэт гордо отвергает такую подачку, он не собирается получать право на благополучие ценой предательства отца, ему представляется более резонным совершенно противоположный выбор: А вдруг тот сын (а не сынок!) . Права такие получая, И за отца ответить мог? Он берется отвечать за своего отца, отвечать —в смысле защищать, заступаться. И сын отвечает тем, что отстаивает человеческое достоинство отца. И делает это высоко художественно — он создает пластически зримый образ великого труженика-крестьянина. Вот, например, описание рук отца: Те руки, что своею волей Ни разогнуть, ни сжать в кулак: Отдельных не было мозолей Сплошная — подлинно кулак! Мысль об ответственности за отца органично ведет за собой мысль об ответственности за все, что происходит в стране, об общей вине. Теперь уже поэт не ищет никаких оправданий себе и всем, кто если и не участвовал в злодеяниях сталинского режима, то молчаливо присутствовал при них. Расплатой становятся неизбывные нравственные муки: И длится суд десятилетий, И не видать еще конца. Этим тайным судом совести, считает А. Твардовский, судит себя каждый порядочный человек, переживший те времена. Третья глава «О памяти» является итогом раздумий поэта о прожитой жизни, о сложной эпохе, выпавшей на долю. Главная мысль в ней — мысль об исторической памяти. Отказ от памяти, запрет на память — это отказ от ответственности, от покаяния и искупления вины. Поэт спорит с теми, кто считает более удобным не помнить о трагедиях Забыть, забыть велят безмолвно, Хотят в забвенье утопить Живую быль. И чтобы волны Над ней сомкнулись. Быль — забыть! Поэт готов в одиночку, против всех, отстаивать право на память, потому что, если не помнить оно может повториться: Кто прячет ревниво. Тот вряд ли с будущим в ладу. На долю А. Твардовского выпали трудные времена. Он пережил и перестрадал тридцатые и сороковые, послевоенные годы, время хрущевской «оттепели» . Огромный и трудный мир открыл он читателю в своих поэтических произведениях. Поэма «По праву памяти» — исповедь поэта, в которой он излил все, что «жило, кипело, ныло в его душе.
Готовы были мы к походу.
Что проще может быть:
Не лгать. Не трусить.
Верным быть народу.
Любить родную землю-мать.
Не предполагали уверенные в себе оптимисты, что не только счастья следовало ждать от жизни. В этой главе возникает лишь предощущение суровой исторической реальности, трагических конфликтов эпохи. Эти конфликты во всей своей масштабности разворачиваются в главе «Сын за отца не отвечает» . В этой главе выражена не только личная боль поэта — сына «врага народа» . В этой главе поэт парадоксально поворачивает разными гранями знаменитую сталинскую формулировку «Сын за отца не отвечает» . Она всегда интерпретировалась как некий круг, который сердобольный и справедливый вождь бросал несчастным изгоям, запятнанным родством с «врагами народа» . Но поэт гордо отвергает такую подачку, он не собирается получать право на благополучие ценой предательства отца, ему представляется более резонным совершенно противоположный выбор:
А вдруг тот сын (а не сынок!) .
Права такие получая,
И за отца ответить мог?
Он берется отвечать за своего отца, отвечать —в смысле защищать, заступаться. И сын отвечает тем, что отстаивает человеческое достоинство отца. И делает это высоко художественно — он создает пластически зримый образ великого труженика-крестьянина. Вот, например, описание рук отца:
Те руки, что своею волей
Ни разогнуть, ни сжать в кулак:
Отдельных не было мозолей
Сплошная — подлинно кулак!
Мысль об ответственности за отца органично ведет за собой мысль об ответственности за все, что происходит в стране, об общей вине. Теперь уже поэт не ищет никаких оправданий себе и всем, кто если и не участвовал в злодеяниях сталинского режима, то молчаливо присутствовал при них. Расплатой становятся неизбывные нравственные муки:
И длится суд десятилетий,
И не видать еще конца.
Этим тайным судом совести, считает А. Твардовский, судит себя каждый порядочный человек, переживший те времена. Третья глава «О памяти» является итогом раздумий поэта о прожитой жизни, о сложной эпохе, выпавшей на долю. Главная мысль в ней — мысль об исторической памяти. Отказ от памяти, запрет на память — это отказ от ответственности, от покаяния и искупления вины. Поэт спорит с теми, кто считает более удобным не помнить о трагедиях
Забыть, забыть велят безмолвно,
Хотят в забвенье утопить Живую быль.
И чтобы волны
Над ней сомкнулись.
Быль — забыть!
Поэт готов в одиночку, против всех, отстаивать право на память, потому что, если не помнить оно может повториться:
Кто прячет ревниво.
Тот вряд ли с будущим в ладу.
На долю А. Твардовского выпали трудные времена. Он пережил и перестрадал тридцатые и сороковые, послевоенные годы, время хрущевской «оттепели» . Огромный и трудный мир открыл он читателю в своих поэтических произведениях. Поэма «По праву памяти» — исповедь поэта, в которой он излил все, что «жило, кипело, ныло в его душе.