Почему Солженицын выступал против «исторической правды» рассказа Шолохова «Судьба человека»? Чего, по мнению писателя, не могло быть в советское время?
Как-то случилось, что Щедрый и Жадный жили вместе. Решили они отправиться поискать счастья. Взвалили хурджины на плечи и тронулись в путь. Шли они весело, рассказывали небылицы да сказки, и дорога казалась им короче.На привале Щедрый вытащил из хурджина еду, а Жадный сказал, что он оставит свою про запас. Щедрый, конечно, угостил друга, и так повелось каждый раз. Когда же у Щедрого кончилась еда, Жадный бросил его на произвол судьбы и, не сказав ни слова, зашагал дальше. Щедрый в унынии свернул на тропинку.
может быть, никто из живущих в москве не знает так хорошо окрестностей города сего, как я, потому что никто чаще моего не бывает в поле, никто более моего не бродит пешком, без плана, без цели — куда глаза глядят — по лугам и рощам, по холмам и равнинам. всякое лето нахожу новые приятные места или в старых новые красоты.
но всего приятнее для меня то место, на котором возвышаются мрачные, готические башни монастыря. стоя на сей горе, видишь на правой стороне почти всю москву, сию ужасную громаду домов и церквей, которая представляется глазам в образе величественного амфитеатра: великолепная картина, особливо когда светит на нее солнце, когда вечерние лучи его пылают на бесчисленных златых куполах, на бесчисленных крестах, к небу возносящихся! внизу расстилаются тучные, густо-зеленые цветущие луга, а за ними, по желтым пескам, течет светлая река, волнуемая легкими веслами рыбачьих лодок или шумящая под рулем грузных стругов, которые плывут от плодоноснейших стран российской империи и наделяют алчную москву хлебом. на другой стороне реки видна дубовая роща, подле которой пасутся многочисленные стада; там молодые пастухи, сидя под тению дерев, поют простые, унылые песни и сокращают тем летние дни, столь для них единообразные. подалее, в густой зелени древних вязов, блистает златоглавый данилов монастырь; еще далее, почти на краю горизонта, синеются воробьевы горы. на левой же стороне видны обширные, хлебом покрытые поля, лесочки, три или четыре деревеньки и вдали село коломенское с высоким дворцом своим.
ответ:
объяснение:
может быть, никто из живущих в москве не знает так хорошо окрестностей города сего, как я, потому что никто чаще моего не бывает в поле, никто более моего не бродит пешком, без плана, без цели — куда глаза глядят — по лугам и рощам, по холмам и равнинам. всякое лето нахожу новые приятные места или в старых новые красоты.
но всего приятнее для меня то место, на котором возвышаются мрачные, готические башни монастыря. стоя на сей горе, видишь на правой стороне почти всю москву, сию ужасную громаду домов и церквей, которая представляется глазам в образе величественного амфитеатра: великолепная картина, особливо когда светит на нее солнце, когда вечерние лучи его пылают на бесчисленных златых куполах, на бесчисленных крестах, к небу возносящихся! внизу расстилаются тучные, густо-зеленые цветущие луга, а за ними, по желтым пескам, течет светлая река, волнуемая легкими веслами рыбачьих лодок или шумящая под рулем грузных стругов, которые плывут от плодоноснейших стран российской империи и наделяют алчную москву хлебом. на другой стороне реки видна дубовая роща, подле которой пасутся многочисленные стада; там молодые пастухи, сидя под тению дерев, поют простые, унылые песни и сокращают тем летние дни, столь для них единообразные. подалее, в густой зелени древних вязов, блистает златоглавый данилов монастырь; еще далее, почти на краю горизонта, синеются воробьевы горы. на левой же стороне видны обширные, хлебом покрытые поля, лесочки, три или четыре деревеньки и вдали село коломенское с высоким дворцом своим.