Николай Петрович: -- Здравствуй, дорогой мой друг! Сергей Михайлович: -- Давно не видел Вас, Николай Петрович. Вы по-прежнему шахматам и спортом занимаесь? Николай Петрович: -- Да, любезный друг мой. Сергей Михайлович: -- В Вашем возрасте это довольно вредно, я спорт имею ввиду. Николай Петрович: -- Не согласен. А что, по Вашему мнению, в моем возрасте не вредно для здоровья? Ведь курить я не курю, а пить вообще не умею. Сергей Михайлович: -- Знаю, Николай Петрович, знаю. Однако, я думаю, что лучше было бы Вам с внуками сидеть. Николай Петрович: -- Во-первых, внуки у меня подвижные, подстать дедушке, а, во-вторых, спорт ещё никому не повредил, напротив, спорт всем на пользу идет. Сергей Михайлович: -- Согласен. Только больно Вы усердный. Нагрузки... А возраст все-таки... Ну, Вы понимаете! Николай Петрович: -- Понимаю. Все смерти боятся в старости... Да Вы не волнуйтесь, Сергей Михайлович, к нагрузкам я отношусь спокойно, сердце-то у меня здоровое, по этой причине, и нагрузки позволяю себе большие делать. Сергей Михайлович: -- Вас "Чемпионом" зовут, говорят, Вы атлет и медали имеете? Николай Петрович: -- Да, есть медали. Я, когда молод был, решил, что спортом займусь, тренер правда, не любил меня, а я упрямым был, по этому-то и старался... Сергей Михайлович: -- Что ж, рад был Вас видеть, Николай Петрович. Пора мне. Николай Петрович: -- До скорого. Взаимно.
Владимир Дубровский представлен благородным защитником прав личности, независимым человеком глубоко чувствовать. Тон, которым Пушкин пишет о Владимире Дубровском, всегда полон сочувствия, но никогда не бывает ироничным. Пушкин одобряет все его поступки и утверждает, что всем обиженным надо грабить, воровать, а то и выходить на большую дорогу. Итак, моя версия: это роман о благородстве. О благородстве в значении, которое указал В.И.Даль. «Благородство – качество, состояние это, дворянское происхождение; поступки, поведение, понятия и чувства, приличные сему званию, согласные с истинною честью и с нравственностью.» Даль напрямую связывает благородство с дворянством, конечно же, и Пушкин их не разделял, поэтому тема более широкая : судьба и назначение дворянства или честь дворянина. Наверняка Пушкина очень волновала эта тема. « Береги честь смолоду»- эпиграф следующего его произведения «Капитанская дочка», в котором написано снова о этой теме. Итак , роман о благородстве, герой романа дворянин,» ставший жертвой несправедливости». В благородстве героя нет сомнений, но всё же иногда он изменяет благородству. Когда же это происходит впервые? В главе 4-ой читаем: «- Скажи Кириллу Петровичу, чтоб он поскорее убирался, пока я не велел его выгнать со двора… Пошёл! – Слуга радостно побежал.» Автор ни словом не осудил горячность молодого Дубровского. И мы вполне можем понять его чувства – он поражён состоянием отца: «Больной указал на двор с видом ужаса и гнева.» Но поспешный приказ Дубровского прогнать Троекурова со двора, несёт за собой дурные последствия, и главное из них не обида Троекурова, а то, что слугам было позволено было дерзко вести себя. «Слуга радостно побежал. В этом»радостно» какой-то разгул холопской дерзости. Понять и оправдать Дубровского можно, но посудите сами, прав ли Дубровский? Дубровский сделался разбойником, благородным разбойником: «нападает не на всякого, а на известных богачей, но и тут делиться с ними, а не грабит дочиста, а в убийствах его никто не обвиняет..» Но Дубровский сам хорошо понимает, на какой он путь встал. « Никогда злодейство не будет совершено во имя ваше. Вы должны быть чисты даже и в моих преступлениях». Пушкин нигде не даёт никаких оценок поступкам Дубровского (в отличие, кстати, от поступков Троекурова; чего стоит одно только замечание «Таковы были благородные увеселения русского барина!»). Читатель и сам догадается, что злодейства и преступления несовместны с высокою честью. При первом объяснении с Машей Дубровский сказал: «Я понял, что дом, где обитаете вы, священ, что ни единое существо, связанное с вами узами крови, не подлежит моему проклятию. Я отказался от мщения, как от безумства». Но он не отказался от мщения вовсе, продолжая помнить других обидчиков. «Ночуя в одной комнате с человеком, коего мог он почесть личным своим врагом и одним из главных виновников его бедствия, Дубровский не мог удержаться от искушения. Он знал о существовании сумки и решился ею завладеть». И наше нравственное чувство возмущается тем, что Дубровский поддался искушению, вновь изменив благородству. И опять мы можем и понять и оправдать Дубровского, и автор снова не даёт никаких оценок, но мы не можем согласиться с тем, что этот поступок не соответствует понятию истинной чести. Обратимся теперь к героине романа. Марья Кирилловна тоже жертва несправедливости. Принуждённая выйти замуж за «ненавистного человека», она тоже ищет выхода. «Брак пугал её как плаха, как могила». «Нет, нет, - повторяла она в отчаянии, - лучше умереть, лучше в монастырь, лучше пойду за Дубровского». Но она не переступает черту, за которой кончается чистая нравственность. Священник произнёс «невозвратимые слова». Современный Пушкину читатель знал эти слова: "Господи Боже наш, славою и честию венчай их". Интересно, что этот роман Пушкин обрывает почти на той же ноте: «Но я другому отдана». Это высшая точка благородства. Любой другой поступок повлечёт за собой множество несчастий. «Я не хочу быть виною какого-нибудь ужаса», - говорит Маша Дубровскому. Для такого поступка сил нужно гораздо больше, чем для протеста и мести. Ни Онегину, ни Дубровскому не подняться до такой высоты. Отсюда у меня возникает предположение, что Пушкин именно поэтому и расстаётся со своим героем «в минуту злую для него». Ему с ним как бы больше нечего делать. И поэтому он берётся за другой роман, и даёт ему название, удивляющее многих, «Капитанская дочка», и в этом романе героиню зовут опять почему-то Маша, и главный вопрос - о чести, благородстве и верности. И Пётр Гринёв блестяще разрешает его. Итак, это моё понимание романа А.С. Пушкина «Дубровский» и его главного героя Дубровского.
-- Здравствуй, дорогой мой друг!
Сергей Михайлович:
-- Давно не видел Вас, Николай Петрович. Вы по-прежнему шахматам и спортом занимаесь?
Николай Петрович:
-- Да, любезный друг мой.
Сергей Михайлович:
-- В Вашем возрасте это довольно вредно, я спорт имею ввиду.
Николай Петрович:
-- Не согласен. А что, по Вашему мнению, в моем возрасте не вредно для здоровья? Ведь курить я не курю, а пить вообще не умею.
Сергей Михайлович:
-- Знаю, Николай Петрович, знаю. Однако, я думаю, что лучше было бы Вам с внуками сидеть.
Николай Петрович:
-- Во-первых, внуки у меня подвижные, подстать дедушке, а, во-вторых, спорт ещё никому не повредил, напротив, спорт всем на пользу идет.
Сергей Михайлович:
-- Согласен. Только больно Вы усердный. Нагрузки... А возраст все-таки... Ну, Вы понимаете!
Николай Петрович:
-- Понимаю. Все смерти боятся в старости... Да Вы не волнуйтесь, Сергей Михайлович, к нагрузкам я отношусь спокойно, сердце-то у меня здоровое, по этой причине, и нагрузки позволяю себе большие делать.
Сергей Михайлович:
-- Вас "Чемпионом" зовут, говорят, Вы атлет и медали имеете?
Николай Петрович:
-- Да, есть медали. Я, когда молод был, решил, что спортом займусь, тренер правда, не любил меня, а я упрямым был, по этому-то и старался...
Сергей Михайлович:
-- Что ж, рад был Вас видеть, Николай Петрович. Пора мне.
Николай Петрович:
-- До скорого. Взаимно.
Итак , роман о благородстве, герой романа дворянин,» ставший жертвой несправедливости». В благородстве героя нет сомнений, но всё же иногда он изменяет благородству. Когда же это происходит впервые? В главе 4-ой читаем: «- Скажи Кириллу Петровичу, чтоб он поскорее убирался, пока я не велел его выгнать со двора… Пошёл! – Слуга радостно побежал.» Автор ни словом не осудил горячность молодого Дубровского. И мы вполне можем понять его чувства – он поражён состоянием отца: «Больной указал на двор с видом ужаса и гнева.» Но поспешный приказ Дубровского прогнать Троекурова со двора, несёт за собой дурные последствия, и главное из них не обида Троекурова, а то, что слугам было позволено было дерзко вести себя. «Слуга радостно побежал. В этом»радостно» какой-то разгул холопской дерзости. Понять и оправдать Дубровского можно, но посудите сами, прав ли Дубровский?
Дубровский сделался разбойником, благородным разбойником: «нападает не на всякого, а на известных богачей, но и тут делиться с ними, а не грабит дочиста, а в убийствах его никто не обвиняет..»
Но Дубровский сам хорошо понимает, на какой он путь встал. « Никогда злодейство не будет совершено во имя ваше. Вы должны быть чисты даже и в моих преступлениях». Пушкин нигде не даёт никаких оценок поступкам Дубровского (в отличие, кстати, от поступков Троекурова; чего стоит одно только замечание «Таковы были благородные увеселения русского барина!»). Читатель и сам догадается, что злодейства и преступления несовместны с высокою честью. При первом объяснении с Машей Дубровский сказал: «Я понял, что дом, где обитаете вы, священ, что ни единое существо, связанное с вами узами крови, не подлежит моему проклятию. Я отказался от мщения, как от безумства». Но он не отказался от мщения вовсе, продолжая помнить других обидчиков.
«Ночуя в одной комнате с человеком, коего мог он почесть личным своим врагом и одним из главных виновников его бедствия, Дубровский не мог удержаться от искушения. Он знал о существовании сумки и решился ею завладеть». И наше нравственное чувство возмущается тем, что Дубровский поддался искушению, вновь изменив благородству. И опять мы можем и понять и оправдать Дубровского, и автор снова не даёт никаких оценок, но мы не можем согласиться с тем, что этот поступок не соответствует понятию истинной чести.
Обратимся теперь к героине романа. Марья Кирилловна тоже жертва несправедливости. Принуждённая выйти замуж за «ненавистного человека», она тоже ищет выхода. «Брак пугал её как плаха, как могила». «Нет, нет, - повторяла она в отчаянии, - лучше умереть, лучше в монастырь, лучше пойду за Дубровского». Но она не переступает черту, за которой кончается чистая нравственность. Священник произнёс «невозвратимые слова». Современный Пушкину читатель знал эти слова: "Господи Боже наш, славою и честию венчай их".
Интересно, что этот роман Пушкин обрывает почти на той же ноте: «Но я другому отдана». Это высшая точка благородства. Любой другой поступок повлечёт за собой множество несчастий. «Я не хочу быть виною какого-нибудь ужаса», - говорит Маша Дубровскому. Для такого поступка сил нужно гораздо больше, чем для протеста и мести. Ни Онегину, ни Дубровскому не подняться до такой высоты.
Отсюда у меня возникает предположение, что Пушкин именно поэтому и расстаётся со своим героем «в минуту злую для него». Ему с ним как бы больше нечего делать. И поэтому он берётся за другой роман, и даёт ему название, удивляющее многих, «Капитанская дочка», и в этом романе героиню зовут опять почему-то Маша, и главный вопрос - о чести, благородстве и верности. И Пётр Гринёв блестяще разрешает его.
Итак, это моё понимание романа А.С. Пушкина «Дубровский» и его главного героя Дубровского.