Мне казалось, я помню всё это: сорок первый, жаркое лето, и мальчишек живых, невредимых, не вернувшихся с фронта, родимых. Мне казалось, я помню всё это: лай собак, заключённых, и гетто, грязь бараков, надрывные стоны, и конвейером эшелоны, и немецкую ругань и хохот, и стрельбы нескончаемый грохот, денно - нощно дымящие печи, обречённых поникшие плечи. Гололёд. И замёрзшие трупы. Хлеб по карточкам. Изредка крупы.
Лидия Фогель
Мне казалось,
я помню всё это:
сорок первый, жаркое лето,
и мальчишек живых, невредимых,
не вернувшихся с фронта, родимых.
Мне казалось,
я помню всё это:
лай собак, заключённых, и гетто,
грязь бараков, надрывные стоны,
и конвейером эшелоны,
и немецкую ругань и хохот,
и стрельбы нескончаемый грохот,
денно - нощно дымящие печи,
обречённых поникшие плечи.
Гололёд.
И замёрзшие трупы.
Хлеб по карточкам.
Изредка крупы.