Познакомьтесь с отрывком из рассказа Е.И. Носова «Алюминиевое солнце». Выпишите из текста диалектизмы и просторечия, распределив слова на два столбика Миновав городок Обапол, а за ним – три полевых угора с лесными распадками да перейдя речку Егозку, аккурат выбредешь на хуторской посад из дюжины домов, где и спросить Кольшу – тамошнего любознатца. А то и спрашивать не надо: изба его сразу под тремя самодельными ветряками, которые лопоухо мельтешат и повиливают хвостами в угоду полевым ветрам. Глядя на эти мельницы, невольно думаешь, что если побольше наставить таких пропеллеров, то в напористый ветер они так взревут, что отделят избу от хуторского бугра и вознесут ее над Заегозьем.
И еще примета: вокруг слухового окошка блескучей серебрянкой намалевано солнце, испускающее в разные стороны лентовидные лучи. На утренней заре, когда Посад освещен с заречной стороны, серебрянковое солнце на Кольшиной избе сияет с особым старанием, будто и впрямь ночевало в этом веселом доме.
Но и без уличных примет Кольшу легко признать в лесу ли, на степной ли дороге, поскольку это единственная в округе душа на деревянной ноге. Тем паче нога не простая, а со счетным устройством: потикивая, сама сосчитывает шаги...
Потерял он ногу вовсе не на войне, как привычно думается при виде хромого человека, а из-за своей несколько смещенной натуры. Хотя он и родился крестьянским сыном, но сам крестьянином не стал: еще в малые годы грезил дальними странствиями и, едва встав на ноги, завербовался в неближний отсюда "Ветлугасплавлес" подручным плотогона. Душа ликовала: лес стеной, смолой пахнет, филины ухают... Сперва ходили поблизости, а потом все дальше и дальше и вот уж на Волгу стали заглядывать. На четвертом сплавном сезоне перед Козьмодемьянском ветреной ночью дровяные связки сели на мель, и лопнувшим буксирным тросом Кольше напрочь оттяпало ступню. Полгода пролежал в Чебоксарах, что-то долбили, подпиливали и допилились до самого колена. Вернулся домой на костылях, с полотняной котомкой за плечами, в которой вместе с дорожным обиходом хранилось главное богатство и услада - лоцманские карты речных участков от Вохмы до Астрахани.
Зиму отбыл в нахлебниках, а со следующего сентября напросился в местную семилетку в Верхних Кутырках. Рассказывал детишкам об устройстве Земли - про леса и воды, почему бывает снег, почему - лед. Кое-что сам повидал, кой о чем начитался в больницах. Школьное дело пошло душевно, вроде как снова поплыл на плоту, воскрешая в памяти извивы и повороты минувшего, а когда приобрел фабричный протез, позволявший носить нормальную обувь и отглаженные штаны, то и вовсе воспрял духом, возомнил себя полноправным педагогом и даже женился по обоюдному согласию на милой хуторской девушке Кате.
Однако жизнь неожиданно дала "право руля" и еще раз, как тогда под Козьмодемьянском, села на мель. Из школы его вскоре попросили, поскольку не имел свидетельства об образовании, а те лоцманские карты, которые разворачивал перед аттестационной комиссией в доказательство своей причастности к преподаваемому предмету, к нерукотворному устройству Земли, лишь вызвали недоуменные перегляды и шепоток за столом.
ответ:
объяснение:
божественная комедия" возникла в тревожные ранние годы xiv века из бурливших напряженной политической борьбой глубин национальной жизни италии. для будущих - близких и далеких - поколений она осталась величайшим памятником поэтической культуры итальянского народа, воздвигнутым на рубеже двух эпох энгельс писал: "конец феодального средневековья, начало современной капталистической эры отмечены колоссальной фигурой. это - итальянец данте, последний поэт средневековья и вместе с тем первый поэт новою времени" {к.маркс и ф.энгельс. сочинения, т. 22, изд. 2-е, с. 382.}. "суровый дант" - так назвал творца "божественной комедии" пушкин - совершил свой великий поэтический труд в горькие годы изгнания и странствий, на которые осудила его восторжествовавшая в 1301 году в буржуазно-демократической флоренции партия "черных" - сторонников папы и представителей интересов дворянско-буржуазной верхушки богатой республики. во флоренции - этом крупнейшем центре итальянской и культурной жизни средневековья - данте алигьери родился, вырос и возмужал в атмосфере, раскаленной жаждой богатства и власти, раздираемой политическими страстями и волнуемой жестокими междоусобиями. здесь, в этом муравейнике торговли, городе ремесленников и знатных купцов, банкиров и надменных феодальных грандов, в городе-государстве, гордом своим достатком и давней независимостью, своими древними цеховыми правами и своей демократической конституцией - "установлениями правосудия" (1293 рано образуется один из крупнейших центров того мощного общественно-культурного движения, которое составило идейное содержание эпохи, определяемой энгельсом как " прогрессивный переворот из всех пережитых до того времени человечеством.."
Идет время, но не теряются в памяти трудные годы войны. За общее дело боролись все, от малышей до стариков, люди отдавали себя, свои мастерство, опыт, силу ради победы, которая обошлась для нас очень дорогой ценой. На оккупированной гитлеровцами территории рабочие должны были работать по десять-двенадцать часов в сутки, голодная смерть угрожала сотням тысяч людей. Также в Белоруссии фашистами было создано более двухсот шестидесяти лагерей смерти. В Минске и его окрестностях находилось пять таких лагерей. Один из них, Тростянец, занимал третье место после Освенцима и Майданек по количеству уничтоженных людей. Очень больно чувствовать, что на месте прекрасного, цветущего Минска когда-то гибли невинные жертвы. Но в тот же момент я горжусь своим мужественным, непреклонным народом, который не позволил палачам издеваться над белорусской нацией, культурой, языком.А кто же не знает трагедии Хатыни?