Уменя была собачка а звали ее шайба. мама попросила меня сходить в магазин за хлебом, я решил взять шайбу собой, по пути мы встретили моего друга алешу. алеша тоже надо было в магазин мы пошли в мести, когда пришли я попросил алешу купить и хлеба я отдал ему деньги которые дала мама а сам остался с шайбой на улице. шайба отвлеклись на кошку и погналась за ней. я не смог удержать шайбу. минут через 5 она совсем пропала из виду я искал ее 2 часа и пошло лесной рассказать мама. но у двери вспомнил про друга и хлеб. мама меня паругала за то что так долго ходил. я рассказал как было. моя мама позвонила маме алешки и все рассказала. они вернули хлеб и искать шайбу. ( не знаю подойдет тебе этот развал или нет. придумывал как мог на большие воображение не хватило) ; )
Осужденный на вечное узник вырвался из тюрьмы и стремглав пустился за ним по пятам мчалась погоня. он бежал изо всех преследователи начинали отставать. 160 но вот перед ним река с крутыми берегами, узкая — но глубокая а он не умеет плавать! с одного берега на другой перекинута тонкая гнилая доска. беглец уже занес на нее но случилось так, что тут же возле реки стояли: лучший его друг и самый жестокий его враг. враг ничего не сказал и только скрестил руки; зато друг закричал во всё горло: — помилуй! что ты делаешь? опомнись, безумец! разве ты не видишь, что доска совсем сгнила? она сломится под твоею тяжестью — и ты неизбежно погибнешь! — но ведь другой переправы а погоню слышишь? — отчаянно простонал несчастный и ступил на доску. — не нет, не допущу, чтобы ты погибнул! — возопил ревностный друг и выхватил из-под ног беглеца доску. тот мгновенно бухнул в бурные волны — и утонул. враг засмеялся самодовольно — и пошел прочь; а друг присел на бережку — и начал горько плакать о своем бедном друге! обвинять самого себя в его гибели он, однако, не ни на миг. — не послушался меня! не послушался! — шептал он уныло. — а впрочем! — промолвил он наконец. — ведь он всю жизнь свою должен был томиться в ужасной тюрьме! по крайней мере он теперь не страдает! теперь ему легче! знать, уж такая ему выпала доля! — а все-таки жалко, по человечеству! и добрая душа продолжала неутешно рыдать о своем злополучном друге. декабрь, 1878
