Преступление и наказание 2 часть «Что ж, это исход! — думал он, тихо и вяло идя по набережной канавы. — Все-таки кончу, потому что хочу... Исход ли, однако? А всё равно! Аршин пространства будет, — хе! Какой, однако же, конец! Неужели конец? Скажу я им иль не скажу? Э... черт! Да и устал я: где-нибудь лечь или сесть бы поскорей! Всего стыднее, что очень уж глупо. Да наплевать и на это. Фу, какие глупости в голову приходят...» О чем это думает Раскольников? Что за аршин пространства он себе представляет?
ПРОСТО ТАК НЕ ОТВЕЧАТЬ У МЕНЯ ОЧЕНЬ ВАЖНЫЙ ТЕСТ

1.Талантливый русский сатирик XIX века М. Е. Салтыков-Щедрин посвятил свою жизнь написанию произведений, в которых обличал самовластие и крепостничество в России. Он как никто другой знал устройство «государственной машины», исследовал психологию начальников всех рангов, русского чиновничества. Для того чтобы показать пороки общественного управления во всей полноте и глубине, писатель использовал прием гротеска, который считал самым эффективным средством отображения действительности. Гротескный образ всегда выходит за рамки правдоподобия. С гротеска можно так выделить, увеличить какую-либо черту характера, что станут понятны причины того или другого явления. Гипербола и фантастика, по мнению писателя, не искажают действительность, это особые формы образного повествования, позволяющие выявить настоящую природу происходящего. Салтыков-Щедрин считал, что «миром управляют призраки». Начальники, правители, чиновники – это не живые люди, это функции. Они не видят и не слышат людей, всячески отгораживаются от них, им надоели вечные Задача российского чиновника или градоправителя состоит в том, чтобы «гнать» и «не пущать». Думать при этом не нужно и даже вредно. Служение призраку государства нашло свое отражение в «Истории одного города». В этом произведении Салтыков-Щедрин нарисовал целую галерею правителей, представителей самодержавной власти. Как предмет исследования писатель берет историю города Глупова за сто лет и прослеживает деятельность всех его градоначальников в хронологическом порядке. Цель писателя – показать полную историческую несостоятельность самодержавия. В книге «Летописец» содержится история города Глупова, состоящая из биографий градоначальников и описания их замечательнейших действий, а именно: быстрой езды на почтовых, взыскания недоимок, походов против обывателей, устройства мостовых и обложения данями торговцев. Главная черта всех правителей – это их однообразие. Отличия наблюдались только в применении наказаний. Все правители секли горожан, только некоторые объясняли за что, а другие – нет. Градоначальник Бородавкин, приехав в Глупов, первым делом изучил деяния своих предшественников, но только ахнул, поскольку определить, чем занимались все эти люди до него, не представлялось возможным. Перед Бородавкиным было какое-то «сонное мечтание», мелькали образы без лиц. Так писатель показывает обезличенность градоначальников, которые могли только кричать «Разорю!», «Не потерплю!», а о чем шла речь – непонятно. Автор замечает, что его герои – это тени, выходящие из мрака. Двух градоначальников Салтыков-Щедрин описывает подробнее. Это Брудастый и Угрюм-Бурчеев. Брудастый имел в голове вместо мозга органчик, который мог воспроизводить только две фразы: «Разорю!», «Не потерплю!». Этого ему хватало, чтобы править городом и даже «привести в порядок недоимки». В образе Брудастого писатель обыгрывает безмозглость начальников. В последнем градоначальнике, Угрюм-Бурчееве, не осталось ничего человеческого, у него отсутствуют чувства и эмоции, автор сравнивает его с механизмом. Бесчувственность Угрюм-Бурчеева наводит ужас на посетителей. «Он не топал ногами, не жестикулировал, не повышал голоса, не скрежетал зубами, не гоготал, не заливался начальственно-язвительным смехом… Совершенно беззвучным голосом выражал он свои требования». Затем он устремлял пристальный, мертвенный взгляд на посетителя. Этого застывшего взгляда вынести никто не мог. Взгляд его был «светлый, как сталь» и «совершенно свободный от мысли». Писатель замечает: «Разума он не признавал вовсе и даже считал его злейшим врагом, опутывающим человека сетью обольщений». Угрюм-Бурчеев был лишен даже чувства гнева, раздражения, ненависти, что делало общение с ним еще страшнее. Автор прямо говорит, что перед нами – идиот. Далее в тексте он не раз называет так градоначальника. Приняв какое-то безумное решение, Угрюм-Бурчеев шел напролом, считая себя правым во всем. Он решил регламентировать всю жизнь глуповцев, более того, подчинить себе весь мир, «и притом с таким непременным расчетом, чтоб нельзя было повернуться ни назад, ни вперед, ни направо, ни налево». Так в произведении возникает образ пустыни, в которую превращают все вокруг себя тупые, ограниченные начальники. Символически выглядит портрет Угрюм-Бурчеева. На картине он одет в военного покроя сюртук, в руке «Устав», кругом пейзаж пустыни, в середине которой стоит тюрьма, а вместо неба надо всем нависла серая солдатская шинель. Пустыня символизирует рай – в ней нет никого, никто не беспокоит. Салтыков-Щедрин создал монументальный образ, сочетающий в себе самые отвратительные, враждебные человеку качества. Градоначальник победил в себе «всякое естество», у него «деревянное лицо», окаменевшая фигура. Он «со всех сторон наглухо закупоренное существо», действует, как бездушный механизм: ни жалости, ни сочувствия, ни понимания. Писатель-сатирик добился необычайного эффекта обобщения, показав в образе «всевластного идиота» самую суть тирании.

После смерти Базарова Одинцова найдет себя в роли наставницы для молодых Кати и Аркадия. Она так до конца и не постигнет силу любви Базарова, лишь будет чувствовать, что любовь была, что "этот-то" по-настоящему ее любил, но воспоминание о Евгении будет скорее ужасать Анну Сергеевну, чем восхищать. Ведь Базаров не мог ничего делать наполовину. Если разрушить старый мир, то разрушить до основания, разрушить полностью, и только потом строить новый. Если любить, то отдавать себя целиком, но и взамен требовать абсолютной отдачи. Любая неполнота вызывала в нем резкое неприятие, даже отрицание. Так же и в отношениях с Анной Сергеевной: Базаров не смог принять ее холодности, хоть и мог надеяться впоследствии на какую-то взаимность. Но ему нужна была любовь до конца, идеальная любовь, на которую Одинцова была не