Проанализируйте отрывок из произведения В.Тендрякова «Хлеб для собаки». Определите, какую роль в раскрытии идейного содержания рассказа играет этот эпизод. Используйте цитаты из произведения для подтверждения своих аргументов.
Взрослые обходили скверик. Только по перрону вдоль низенькой оградки бродил по долгу службы начальник станции в новенькой форменной фуражке с кричаще красным верхом. У него было оплывшее, свинцовое лицо, он глядел себе под ноги и молчал.
Время от времени появлялся милиционер Ваня Душной, степенный парень с застывшей миной - "смотри ты у меня!".
- Никто не выполз? - спрашивал он у начальника станции.
А тот не отвечал, проходил мимо, не подымал головы.
Ваня Душной следил, чтоб куркули не расползались из скверика - ни на перрон, ни на пути.
Мы, мальчишки, в сам скверик тоже не заходили, а наблюдали из-за заборчика. Никакие ужасы не могли задушить нашего зверушечьего любопытства. Окаменев от страха, брезгливости, изнемогая от упрятанной панической жалости, мы наблюдали за короедами, за вспышками "бунтарей", кончающимися хрипом, пеной, сползанием по стволу вниз.
Начальник станции - "красная шапочка" - однажды повернулся в нашу сторону воспаленно-темным лицом, долго глядел, наконец изрек то ли нам, то ли самому себе, то ли вообще равнодушному небу:
- Что же вырастет из таких детей? Любуются смертью. Что за мир станет жить после нас? Что за мир?..
Долго выдержать сквера мы не могли, отрывались от него, глубоко дыша, словно проветривая все закоулки своей отравленной души, бежали в поселок.
Туда, где шла нормальная жизнь, где часто можно было услышать песню:
Не спи, вставай, кудрявая!
В цехах звеня,
страна встает со славою
на встречу дня...
Уже взрослым я долгое время удивлялся и гадал: почему я, в общем-то впечатлительный, уязвимый мальчишка, не заболел, не сошел с ума сразу же после того, как впервые увидел куркуля, с пеной и хрипом умирающего у меня на глазах.
Наверное, потому, что ужасы сквера появились не сразу и у меня была возможность как-то попривыкнуть, обмозолиться.
Первое потрясение, куда более сильное, чем от куркульской смерти, я испытал от тихого уличного случая.
Женщина в опрятном и поношенном пальто с бархатным воротничком и столь же опрятным и поношенным лицом на моих глазах поскользнулась и разбила стеклянную банку с молоком, которое купила у перрона на станции. Молоко вылилось в обледеневший нечистый след лошадиного копыта. Женщина опустилась перед ним, как перед могилой дочери, придушенно всхлипнула и вдруг вынула из кармана обгрызенную деревянную ложку. Она плакала и черпала ложкой молоко из копытной ямки па дороге, плакала и ела, плакала и ела, аккуратно, без жадности, воспитанно.
А. я стоял в стороне и - нет, не ревел вместе с ней - боялся, надо мной засмеются прохожие МНЕ ПРЯМ СЕЙЧАС НАДО
Пушкинский герой Владимир Дубровский – один из таких «благородных» рыцарей ночи. Но разбойником он стал не сразу. Читателю известно, что этот молодой человек получил воспитание в Кадетском корпусе, затем проходил службу в гвардейском полку города на Неве. Как типичный дворянский сын, не испытывающий недостатка в средствах, он вел обычную жизнь молодого повесы: играл в карты, кутил, влезал в долги, мечтал о богатом приданом при женитьбе. Правда, это лишь внешняя сторона его жизни. Душа его страдала без материнской любви и отцовской ласки. Он почитал своего родителя, любил родной дом, в котором его детские годы.
Старый Дубровский умер, не выдержав моральных издевательств своего «друга» Троекурова, неправдой отобравшего его родовое поместье Кистиневку. Владимир узнал об этом неправедном поступке и поступил как настоящий романтический герой. Он сжег поместье и вместе с преданными ему слугами отправился разбойничать. Его поступок можно объяснить. Владимир не смог оставить ненавистному для него человеку память о самых близких ему людях. Вряд ли случайно Дубровский перед пожаром в Кистиневке «с сильным движением чувства» читает письма матушки.
Владимир Дубровский прекрасно понимал, какая жизнь ожидает его в будущем. Ему грозило нищенское существование. Безысходность толкает его на путь разбоя. Шайка, руководимая им, грабит и сжигает богатые поместья, но Покровское – усадьбу Троекурова – он не трогает, ибо там живет его возлюбленная Маша. Любовь к ней немного гасит гнев, Владимир признается, что он «отказался от мщения, как от безумства». Но остановить разбойничий произвол уже невозможно.
Нападения происходят все чаще. И хотя, проявив исключительное благородство, Дубровский по-прежнему не мстит Троекурову и не убивает князя Верейского, ставшего мужем Маши, но он продолжает неправедный промысел, который становится все более жестоким и дерзким.
Разбойничье «благородство» заканчивается самой настоящей кровавой войной и убийством офицера. Теперь уже Дубровский – убийца, а не защитник и мститель. Сам, понимая это, Владимир распускает свою банду, после чего «грозные грабежи и пожары прекратились».
Объяснить поведение Дубровского можно, а вот оправдать нельзя, ибо одна из христианских заповедей гласит: «не убий». Человека, преступившего эту черту по любой причине, поэтому и называют преступником.
Монолог, который начинается со слов "А судьи кто?!", Александр Андреевич Чацкий, персонаж комедии А.С. Грибоедова "Горе от ума", произносит в явлении 5 второго действия.
Фамусов предcтавляет Чацкого Скалозубу и жалеет о что, "с эдаким умом" Чацкий не хочет служить. Чацкий говорит, что ему не нравятся такие слова. "Не я один, все также осуждают." - говорит ему на это Фамусов. Чацкий раздражен и в ответ буквально взрывается гневным монологом.
Чацкий ценит мнение о себе только тех людей, которых уважает. Среди фамусовского общества он таких людей не видит. "Где, укажите нам, отечества отцы, / Которых мы должны принять за образцы?" - спрашивает Чацкий и тут же приводит примеры уважаемых в фамусовском обществе людей, которые, по его мнению, уважения не достойны. Чацкому неуютно в обществе, цвет которого - казнокрады и крепостники. "Вот уважать кого должны мы на безлюдьи! / Вот наши строгие ценители и судьи!" - говорит он.
Неудивительно, что мнение этих людей о себе Чацкого не особенно интересует. Он не собирается менять себя, чтобы угодить этим людям. Хотя бы потому, что угождать Чацкий не приучен и прислуживаться ему тошно. Он не понимает отношение к чинам и "мундирам", которые не в силах скрыть "слабодушие, рассудка нищету". Чацкий составляет мнение о людях исключительно судя по их душевным качествам и поступкам, а не по статусу. Этого "судьи" никогда не поймут, как и не оценят того, что дорого Чацкому. Если человек передовых взглядов интересуется наукой или искусством, то "Они тотчас: разбой! пожар!/ И прослывет у них мечтателем! опасным!" Этим монологом Чацкий резко отделяет себя и своих единомышленников от представителей фамусовского общества. Взгляды этих "судей" Чацкий не принимает.
Фамусову же сложно понять то, что можно не ценить мнение окружающих о себе. Достаточно вспомнить его финальную реплику: больше всех неприятностей его беспокоит то, "что будет говорить княгиня Марья Алексевна" о произошедшем.