— Да это тут одна больная старуха сидит. Вы на неё не обращайте внимания. У неё высокая температура, и она ни на что не реагирует. Так что вы раздевайтесь без смущения. А тем временем мы старуху из ванны вынем и набуровим вам свежей воды — Старуха не реагирует, но я, может быть, ещё реагирую. И мне, определённо неприятно видеть то, что там у вас плавает в ванне. — Наверно, вы подхватили заразу из соседнего флигеля. Там у нас детское отделение. И вы, наверно, неосторожно покушали из прибора, на котором ел коклюшный ребёнок. Вот через это вы и прихворнули. — У нас такое переполнение, что мы прямо не поспеваем больных выписывать. Вдобавок у вас только восемь дней перебор, и то вы поднимаете тарарам. А у нас тут некоторые выздоровевшие по три недели не выписываются, и то они терпят. — Знаешь, Петя, неделю назад мы думали, что ты отправился в загробный мир, поскольку из больницы пришло извещение, в котором говорится: «По получении сего явитесь за телом вашего мужа». — Вынимайте,— говорит,— меня из воды, или,— говорит,— я сама сейчас выйду и всех тут вас распатроню. — Может быть, я попал в больницу для душевнобольных, так вы так и скажите. Я,— говорю,— каждый год в больницах лежу и никогда ничего подобного не видел. Всюду тишина и порядок, а у вас что базар. — Может быть, вас прикажете положить в отдельную палату и приставить к вам часового, чтобы он от вас мух и блох отгонял? — Глядите: больной, и еле он ходит, и чуть у него пар изо рту не идёт от жара, а тоже,— говорит,— наводит на всё самокритику. Если,— говорит,— вы поправитесь, что вряд ли, тогда и критикуйте, а не то мы действительно от трёх до четырёх выдадим вас в виде того, что тут написано, вот тогда будете знать. — Даром что больной, а тоже,— говорит,— замечает всякие тонкости. Наверно,— говорит,— вы не выздоровеете, что во всё нос суёте.
— Старуха не реагирует, но я, может быть, ещё реагирую. И мне, определённо неприятно видеть то, что там у вас плавает в ванне.
— Наверно, вы подхватили заразу из соседнего флигеля. Там у нас детское отделение. И вы, наверно, неосторожно покушали из прибора, на котором ел коклюшный ребёнок. Вот через это вы и прихворнули.
— У нас такое переполнение, что мы прямо не поспеваем больных выписывать. Вдобавок у вас только восемь дней перебор, и то вы поднимаете тарарам. А у нас тут некоторые выздоровевшие по три недели не выписываются, и то они терпят.
— Знаешь, Петя, неделю назад мы думали, что ты отправился в загробный мир, поскольку из больницы пришло извещение, в котором говорится: «По получении сего явитесь за телом вашего мужа».
— Вынимайте,— говорит,— меня из воды, или,— говорит,— я сама сейчас выйду и всех тут вас распатроню.
— Может быть, я попал в больницу для душевнобольных, так вы так и скажите. Я,— говорю,— каждый год в больницах лежу и никогда ничего подобного не видел. Всюду тишина и порядок, а у вас что базар.
— Может быть, вас прикажете положить в отдельную палату и приставить к вам часового, чтобы он от вас мух и блох отгонял?
— Глядите: больной, и еле он ходит, и чуть у него пар изо рту не идёт от жара, а тоже,— говорит,— наводит на всё самокритику. Если,— говорит,— вы поправитесь, что вряд ли, тогда и критикуйте, а не то мы действительно от трёх до четырёх выдадим вас в виде того, что тут написано, вот тогда будете знать.
— Даром что больной, а тоже,— говорит,— замечает всякие тонкости. Наверно,— говорит,— вы не выздоровеете, что во всё нос суёте.