Прочитайте отрывок из рассказа <<Рождество>> В. В. Набокова. - Составьте его сложный план, описывая мысли героя и процесс перерождения кокона в бабочку.

Тикали часы. На синем стекле окна теснились узоры мороза. Открытая тетрадь сияла на столе, рядом сквозила светом кисея сачка, блестел жестяной угол коробки. Слепцов зажмурился, и на мгновение ему показалось, что до конца понятна, до конца обнажена земная жизнь-горестная до ужаса, унизительно бесцельная, бесплодная, лишенная чудес... И в то же мгновение щелкнуло что-то-тонкий звук-как будто лопнула натянутая резина.

Слепцов открыл глаза увидел: в бисквитной коробке торчит прорванный кокон, а по стене,

над столом, быстро ползет вверх черное сморщенное существо величиной с мышь. Оно

остановилось, вцепившись шестью черными мохнатыми лапками в стену. стало странно

трепетать. Оно вылупилось оттого, что изнемогающий от горя человек перенес жестяную

коробку к себе, в теплую комнату, оно вырвалось оттого, что сквозь тугой шелк кокона

проникло тепло, оно так долго ожидало этого, так напряженно набиралось сил и вот теперь

вырвавшись, медленно и чудесно росло.

Медленно разворачивались смятые лоскутки, бархатные бахромки, крепли, наливаясь

воздухом, веерные жилы. Оно стало крылатым незаметно, как незаметно становится прекрасным мужающее лицо. И крылья - еще слабые, еще влажные - все продолжали расти, расправляться, вот развернулись до предела, положенного им Богом, - и на стене уже была - вместо комочка, вместо черной мыши, - громадная ночная бабочка, индийский шелкопряд, что летает, как птица, в сумраке, вокруг фонарей Бомбея.

И тогда простертые крылья, загнутые на концах, темно-бархатные, с четырьмя слюдяными оконцами, вздохнули порыве нежного, восхитительного, почти человеческого астья.

На картине Левитана «Вечерний звон» изображён пейзаж, который довольно типичен для среднерусской полосы. Изображение «схвачено» взглядом с одного из берегов реки — поросшего травой клочка земли в передней части картины. Основное изображение — роща в жёлто-зелёном осеннем уборе и монастырь — предстают вдали сказочным видением. И если в «Ти­хой обители» два берега соединены мостиком, пусть стареньким и шатким, то в «Вечернем звоне» связую­щей «нитью» между берегами могут служить лишь лодки. К берегу на первом плане картины примыкают потемневшие деревянные мостки — может быть, их иногда используют в качестве причала, может, сти­рают с них бельё в речке. Но у мостков лодок нет — две лодки стоят просто у берега. В одной из этих лодок сидит человек. Ещё одна лодка, полная народа, плывёт по реке. На дальнем берегу прямо от кромки воды по склону идёт широкая проторённая дорога — к белым воротам в виде трёх соединённых между собой арок. На берегу, у самой воды, чернеют две крошечные фигурки — скорее всего, это монахи. Справа от ворот — белый пятиглавый храм с зе­лёными куполами и скатами крыши. Сохранившиеся фотографии Кривозерского монастыря позволяют сде­лать вывод, что он и явился прототипом этого храма на картине Левитана. Слева от ворот, среди золотого пламени осенних деревьев, изображён одноглавый храм с колокольней. Белоснежная колокольня возвышается над приземи­стой церковью с маленьким куполом. Стены церкви также белые, только крыша зелёная, как и у друго­го храма на картине. У этой церкви, образ которой навеян обликом Саввино-Сторожёвской обители, зо­лочёный купол. Такой же купол и у её колокольни. Значительную часть картины занимают изобра­жения неба и воды. Раскинувшееся над пейзажем розовато-сиреневатое закатное небо в облаках за­нимает больше трети картины. Река по диагонали рассекает сушу, плавно обегает изрезанную линию берегов. В «зеркале» реки смутно отражаются и при­брежные заросли, и очертания храмов. Художник не просто запечатлел образы двух мона­стырей на фоне незатейливого пейзажа — он сумел вложить в картину и удивительное ощущение ми­ра и покоя, и даже неуловимый отзвук незримых колоколов… Левитан использовал для своей картины название другого художественного произведения: «Вечерний звон» — это название известной песни на стихи И. И. Козлова и музыку А. А. Алябьева, написанной в 1827-1828 гг. Текст же, в свою очередь, является вольным переводом с английского языка стихотворе­ния ирландского поэта Томаса Мура «Those evening Bells». Не случайно, по-видимому, искусствовед А. А. Фё­доров-Давыдов назвал «Вечерний звон» Левитана одной из «наиболее «литературных» и философских» картин художника…

«Золотая осень». 
    Картина выполнена в мягких жёлтых, голубых и зёленых тонах, это говорит о том, что художник находился в хорошем, спокойном настроении, когда создавал это произведение искусства. Пожелтевшие листья, готовящиеся упасть на землю, напоминают золото. В гуще золотистых деревьев сквозят молодые зелёные сосенки, а три старые сосны, собравшись в кучу, возвышаются над ними. На охристо-желтой траве видны зелёные островки. Они «прощаются» с зелёными летними денечками и, желтея «переходят» в золотую осень. На голубом небе, по которому плывут воздушные облака, не видно туч, серости и других признаков плохой погоды. Река - зеркало всего пейзажа. На ёё глади отражаются деревья, которые растут вдоль неё и голубое небо. Она тянется, разделяя картину на две части. Берег реки усыпан чистым, как будто просеянным, песком. Летом там играет и купается деревенская детвора. Тропинка, вытоптанная местными жителями, ведёт в густой лес. Там они собирают грибы и лесные ягоды. В правом нижнем углу видна тень от большого дерева. Сам пейзаж нарисован с высоты
Левитан" вечерний звон"
На переднем плане изображена широкая река, один берег который песчаный, а другой покрыт яркой зеленью трав и деревьев. На правом берегу художник нарисовал две лодки. Крестьянин сидит в одной из них. По реке плывет другая лодка с несколькими гребцами и отдыхающими. Гладь реки спокойна. Ее не рябит ветерок. Кругом разлит покой. 

   Затем взгляд зрителя переходит к противоположному берегу. Там вьется широкая дорога к воротам монастыря. У воды на дороге виднеются две человеческие фигуры. Церковь, ставшая золотистой в лучах заходящего солнца, отражается в плавно текущих водах реки. Слева к монастырю густой стеной подходит лес. И над всем этим великолепием прекрасным шатром раскинулось небо. Оно голубое-голубое. По его спокойной, как у реки, глади плывут розово-желтые облака. 

   От картины веет покоем. Все замерло. Окружающая природа и люди как будто околдованы звоном колоколов монастырской церкви. Он плывет над широким простором реки, над лесами и полями. И все живое замолкает, завороженное колокольным перезвоном.