Брат Лоренцо — один из персонажей трагедии, монах, духовник Ромео и Джульетты, тайно от всех обвенчавший их. Л. — подлинный христианин. Он — не удалившийся от мира отшельник, предающийся уединенным молитвам и экстатическим созерцаниям Божества, напротив, он принимает самое активное участие в судьбе своих ближних, какими бы путями они ни шли в этой жизни. Он никого не осуждает и молится за всех, правых и неправых, оставляя право судить их одному лишь Богу. Его мудрость, понимание людских слабостей и смирение служат скрытой двигательной пружиной действия. Когда Ромео в первый раз рассказывает ему о любви к Джульетте, Л. сразу же усматривает в развитии их отношений возможность остановить нелепую и кровопролитную вражду семей. В своих советах и поступках Л., одержавший победу над страстями, руководствуется разумом: «Природа слабодушна и рыдает, но разум тверд и разум побеждает».
Манера поведения студентов, как, в принципе, и представителей других социумов, зависит от конкретной ситуации общения (официальной или неофициальной), от отношений между говорящими (с одной стороны, общение между преподавателем и студентом или студентами, с другой – общение студентов друг с другом в разных местах, например, в библиотеке, в столовой, в общежитии, на дискотеке и т. д.). В разных ситуациях мы все ведем себя по-разному. Естественно, мое общение со студентами в большей степени официальное: во время аудиторных занятий, консультаций, зачетов и экзаменов. В таком общении каких-либо резких изменений в поведении студентов я не вижу. Хотя, конечно, сейчас (будем условно говорить – на рубеже двух веков) студенты стали более раскованными, и это совсем не плохо. Стеснительность, зажа-тость, скованность, замкнутость в общении, неуверенность в себе – я не считаю это хорошими качествами человека. Трудно такому человеку общаться с другими людьми, особенно с теми, кто старше его по возрасту, раскрыть себя, свое внутреннее содержание, и с ним трудно общаться. Но несоблюдение норм приличий, конечно, плохо. Да и мы, взрослые, сами меняемся с возрастом в отношении к студентам. Я почувствовала это тогда, когда взрослели мои дети и особенно, когда стала бабушкой. Молодость категорична, зрелость связана с мудростью, терпимостью. Для меня сейчас мои студенты – это мои дети, я их люблю, но тем не менее приходится кого-то «обижать» плохими оценками на экзаменах. Жалко их, но что делать, – такова общая система нашего с ними общения.
Манера поведения студентов, как, в принципе, и представителей других социумов, зависит от конкретной ситуации общения (официальной или неофициальной), от отношений между говорящими (с одной стороны, общение между преподавателем и студентом или студентами, с другой – общение студентов друг с другом в разных местах, например, в библиотеке, в столовой, в общежитии, на дискотеке и т. д.). В разных ситуациях мы все ведем себя по-разному. Естественно, мое общение со студентами в большей степени официальное: во время аудиторных занятий, консультаций, зачетов и экзаменов. В таком общении каких-либо резких изменений в поведении студентов я не вижу. Хотя, конечно, сейчас (будем условно говорить – на рубеже двух веков) студенты стали более раскованными, и это совсем не плохо. Стеснительность, зажа-тость, скованность, замкнутость в общении, неуверенность в себе – я не считаю это хорошими качествами человека. Трудно такому человеку общаться с другими людьми, особенно с теми, кто старше его по возрасту, раскрыть себя, свое внутреннее содержание, и с ним трудно общаться. Но несоблюдение норм приличий, конечно, плохо. Да и мы, взрослые, сами меняемся с возрастом в отношении к студентам. Я почувствовала это тогда, когда взрослели мои дети и особенно, когда стала бабушкой. Молодость категорична, зрелость связана с мудростью, терпимостью. Для меня сейчас мои студенты – это мои дети, я их люблю, но тем не менее приходится кого-то «обижать» плохими оценками на экзаменах. Жалко их, но что делать, – такова общая система нашего с ними общения.