Книге «Алые паруса» 85 лет. Если сравнивать с человеком, это целая жизнь. И так же как 85-летний человек, книга Александра Грина на своем веку повидала всякое.
В 20-е годы столетия, когда она вышла, лирико-романтические настроения еще были популярны, и «Алые паруса» быстро стали известны. Но с каждым годом коллективный герой все громче заявлял о себе и слово «мы» звучало все внушительнее. От писателей требовали «правдивого, исторически конкретного изображения действительности в ее революционном развитии» . Какие уж тут алые паруса! Грина, которого всегда считали иностранцем и сказочником, принялись ругать за отрыв от жизни. После смерти писателя в Крыму стихийно родилась традиция приносить на его могилу маленькие алые паруса, и все дерево, росшее неподалеку, пламенело от них. А в наше время «Алые паруса» перешли в названия многочисленных кафе, клубов, туристических агентств, став символом сбывающейся мечты.
Так что же такое «Алые паруса» ? Сентиментальная сказка о принце для наивных девушек, «отрыв от действительности» — или… ?
Замысел «Алых парусов» зрел несколько лет, а сама книга вышла в 1923 году. Сначала Грин назвал свою феерию «Красные паруса» и хотел рассказать в ней о творчестве, о том, как рождается книга. Главный герой «Красных парусов» 1917–1918 годов — это безымянный герой-рассказчик, очень увлеченный и влюбленный в творчество. Именно он на страницах черновиков к роману рассуждает о творчестве, о тонкостях восприятия, о том, как возникает замысел художественного произведения. Эти размышления были очень важны для самого Грина, и их читаешь как строки его собственных дневников. Один отрывок чернового наброска к «Красным парусам» начинается словами: «Сочинительство всегда было моей внешней профессией» . Значит, главная, «внутренняя профессия» — это нечто иное? Но что же?
Герой-рассказчик «Красных парусов» благодаря необъяснимому «солнечному эффекту» увидел морской парус красным, почти алым: когда розовеют паруса, вдруг слышишь пение птиц, которое не слышал раньше, голос реки, журчание ручья, тебе открывается что-то, о чем раньше и не представлял, и душу посещают такие открытия, о которых раньше и не подозревал. Это длится мгновение, но запоминается на всю жизнь. Именно с этого мгновения Грин начал работать над еще неизвестным ему самому произведением.
Есть в «Красных парусах» один удивительный персонаж — Мас-Туэль. Когда ему было 14 лет, он решил встретить восход солнца в море. Ослепительное действо настолько заворожило Мас-Туэля, что им овладело желание подняться к солнцу. Силой желания он обрел дар легкости и поднялся в небо! Так он научился летать и видеть то, чего никогда не увидят обыкновенные люди. Наш герой-писатель делится своими впечатлениями, вызванными «солнечным эффектом» , с Мас-Туэлем. А тот рассказывает историю Ассоль. Значит, это он — сказочник из «Алых парусов» Эгль! Настоящий волшебник, которого встречает Ассоль и который дарит ей мечту, на самом деле зажигая своей мечтой подняться к солнцу. А имя Ассоль, похожее на «свист стрелы или шум морской раковины» , тоже солнечное! От испанского al sol, «к солнцу» .
В черновых вариантах после 1920 года мотив солнца и стремления к нему будет подчеркнут эпиграфом из «Метаморфоз» Овидия:
Таинство рождения книги, таинство рождения мечты, страна детства… Помните у Ассоль, у Грея, у Мас-Туэля? Сколько им было лет, когда родилась их мечта, их стремление к чему-то лучшему, справедливому, к солнцу?. .
Понравившаяся мысль-Кажется, что мечта — это одно, а исполнение, воплощение ее в жизнь — совсем другое.
В своем романе “Герой нашего времени” М. Ю. Лермонтов отобразил 30-е годы XIX века России. Григорий Печорин выслан из Петербурга за некую “историю” (очевидно, за дуэль из-за женщины) на Кавказ, по дороге с ним приключается еще несколько историй, он разжалован, снова отправляется на Кавказ, затем некоторое время путешествует и, возвращаясь из Персии домой, умирает. За все это время он очень много пережил сам и во многом повлиял на жизнь других людей. За свою жизнь Печорин разрушил много человеческих судеб — княжны Мери Лиговской, Веры, Бэлы, Грушницкого... Почему же так получилось? Ведь Печорина можно назвать весьма неординарным, умным, волевым человеком. У него широкий кругозор, высокая образованность, культура. Он быстро и верно судит о людях, о жизни в целом. Печорин не может удержаться на одном месте, в окружении одних и тех же людей. Не от этого ли он не может быть счастлив ни с одной женщиной, даже с той, в которую влюблен? Через некоторое время его одолевает скука и он начинает искать чего-то нового, не думая о тех, с кем был рядом. Печорин пишет в своем дневнике: “...тот, в чьей голове родилось больше идей, тот больше действует; от этого гений, прикованный к чиновничьему столу, должен умереть или сойти с ума...” Героя лермонтовского романа не устраивает такая судьба, и он действует. Но при этом Печорин тратит свои силы на действия его недостойные. Он разрушает гнездо “мирных” контрабандистов, похищает Бэлу, добивается любви Мери и отказывается от нее, убивает на дуэли Грушницкого... Мы видим, что Печорин не считается с чувствами других людей, практически не обращает на них внимания. Можно сказать, что поступки этого человека глубоко эгоистичны. Тем более эгоистичны, что он себя оправдывает. Объясняясь с Мери, Печорин рассказывает: “...такова была моя участь с самого детства! Все читали на моем лице признаки дурных свойств, которых не было; но их предполагали — и они родились... я стал скрытен... я стал злопамятен... я сделался завистлив... я выучился ненавидеть... я начал обманывать... я сделался нравственным калекой...” Но мне кажется, что нельзя обвинять только самого Печорина в том, что он “сделался нравственным калекой”. В этом виновато также общество, в котором нет достойного применения лучшим качествам героя. То самое общество, которое мешало Онегину и Ленскому, которое ненавидело Чацкого, теперь Печорина. Так Печорин выучился ненавидеть, лгать, стал скрытен, он “хоронил лучшие свои чувства в глубине сердца, там они и умерли”. Таким образом, можно сказать, что типичный молодой человек 30-х годов XIX столетия, с одной стороны, не лишен ума и талантов, в его душе таятся “силы необъятные”, а с другой стороны — это эгоист, разбивающий сердца и разрушающий жизни. Печорин — это и “злой гений” и в то же время жертва общества. В дневнике Печорина мы читаем: “...Первое мое удовольствие подчинять моей воле все, что меня окружает; возбуждать к себе чувство любви, преданности и страха — не есть ли первый признак и величайшее торжество власти”. Его внимание к женщинам, желание добиться их любви — это потребность его честолюбия, жажда подчинить своей воле окружающих. Об этом говорит его любовь к Вере. Ведь между Печориным и Верой стояла преграда — Вера была замужем, и это привлекало Печорина, который стремился добиться своего вопреки любым обстоятельствам. Но любовь Печорина к Вере все-таки больше, чем просто интрига. Когда он получил ее последнее письмо, то “как безумный, выскочил на крыльцо, прыгнул на своего коня и пустился во весь дух догонять ее”. Веру он не догнал, оставшись в степи без лошади, которая упала под ним. Тогда он упал на мокрую траву и заплакал, пишет Лермонтов. Вера была единственной женщиной, которую Печорин любил по-настоящему. В то же время лишь Вера знала и любила Печорина не вымышленного, а реального, со всеми его достоинствами и недостатками. “Я бы тебя должна ненавидеть... Ты ничего не дал мне, кроме страданий”, — говорит она Печорину. Но, как мы знаем, такова была участь большинства людей, с которыми близко сходился Печорин... В минуту грусти Печорин рассуждает: “Зачем я жил, для какой цели я родился? А, верно, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому, что я чувствую в душе моей силы необъятные. Но я не угадал своего назначения, я увлекся приманками страстей пустых и неблагородных”. И в самом деле, было ли у Печорина “назначение высокое”? Я думаю, что, родись этот человек в другое время, он смог бы реализовать свои таланты на пользу себе и окружающим. Не случайно он занимает одно из центральных мест в галерее литературных образов “лишних” людей. С другой стороны, Печорин — это герой своего времени, потому что в трагедии его жизни отразилась трагедия целого поколения молодых талантливых людей, не нашедших себе достойного применения.
В 20-е годы столетия, когда она вышла, лирико-романтические настроения еще были популярны, и «Алые паруса» быстро стали известны. Но с каждым годом коллективный герой все громче заявлял о себе и слово «мы» звучало все внушительнее. От писателей требовали «правдивого, исторически конкретного изображения действительности в ее революционном развитии» . Какие уж тут алые паруса! Грина, которого всегда считали иностранцем и сказочником, принялись ругать за отрыв от жизни. После смерти писателя в Крыму стихийно родилась традиция приносить на его могилу маленькие алые паруса, и все дерево, росшее неподалеку, пламенело от них. А в наше время «Алые паруса» перешли в названия многочисленных кафе, клубов, туристических агентств, став символом сбывающейся мечты.
Так что же такое «Алые паруса» ? Сентиментальная сказка о принце для наивных девушек, «отрыв от действительности» — или… ?
Замысел «Алых парусов» зрел несколько лет, а сама книга вышла в 1923 году. Сначала Грин назвал свою феерию «Красные паруса» и хотел рассказать в ней о творчестве, о том, как рождается книга. Главный герой «Красных парусов» 1917–1918 годов — это безымянный герой-рассказчик, очень увлеченный и влюбленный в творчество. Именно он на страницах черновиков к роману рассуждает о творчестве, о тонкостях восприятия, о том, как возникает замысел художественного произведения. Эти размышления были очень важны для самого Грина, и их читаешь как строки его собственных дневников. Один отрывок чернового наброска к «Красным парусам» начинается словами: «Сочинительство всегда было моей внешней профессией» . Значит, главная, «внутренняя профессия» — это нечто иное? Но что же?
Герой-рассказчик «Красных парусов» благодаря необъяснимому «солнечному эффекту» увидел морской парус красным, почти алым: когда розовеют паруса, вдруг слышишь пение птиц, которое не слышал раньше, голос реки, журчание ручья, тебе открывается что-то, о чем раньше и не представлял, и душу посещают такие открытия, о которых раньше и не подозревал. Это длится мгновение, но запоминается на всю жизнь. Именно с этого мгновения Грин начал работать над еще неизвестным ему самому произведением.
Есть в «Красных парусах» один удивительный персонаж — Мас-Туэль. Когда ему было 14 лет, он решил встретить восход солнца в море. Ослепительное действо настолько заворожило Мас-Туэля, что им овладело желание подняться к солнцу. Силой желания он обрел дар легкости и поднялся в небо! Так он научился летать и видеть то, чего никогда не увидят обыкновенные люди. Наш герой-писатель делится своими впечатлениями, вызванными «солнечным эффектом» , с Мас-Туэлем. А тот рассказывает историю Ассоль. Значит, это он — сказочник из «Алых парусов» Эгль! Настоящий волшебник, которого встречает Ассоль и который дарит ей мечту, на самом деле зажигая своей мечтой подняться к солнцу. А имя Ассоль, похожее на «свист стрелы или шум морской раковины» , тоже солнечное! От испанского al sol, «к солнцу» .
В черновых вариантах после 1920 года мотив солнца и стремления к нему будет подчеркнут эпиграфом из «Метаморфоз» Овидия:
Таинство рождения книги, таинство рождения мечты, страна детства… Помните у Ассоль, у Грея, у Мас-Туэля? Сколько им было лет, когда родилась их мечта, их стремление к чему-то лучшему, справедливому, к солнцу?. .
Понравившаяся мысль-Кажется, что мечта — это одно, а исполнение, воплощение ее в жизнь — совсем другое.
Но мне кажется, что нельзя обвинять только самого Печорина в том, что он “сделался нравственным калекой”. В этом виновато также общество, в котором нет достойного применения лучшим качествам героя. То самое общество, которое мешало Онегину и Ленскому, которое ненавидело Чацкого, теперь Печорина. Так Печорин выучился ненавидеть, лгать, стал скрытен, он “хоронил лучшие свои чувства в глубине сердца, там они и умерли”.
Таким образом, можно сказать, что типичный молодой человек 30-х годов XIX столетия, с одной стороны, не лишен ума и талантов, в его душе таятся “силы необъятные”, а с другой стороны — это эгоист, разбивающий сердца и разрушающий жизни. Печорин — это и “злой гений” и в то же время жертва общества.
В дневнике Печорина мы читаем: “...Первое мое удовольствие подчинять моей воле все, что меня окружает; возбуждать к себе чувство любви, преданности и страха — не есть ли первый признак и величайшее торжество власти”. Его внимание к женщинам, желание добиться их любви — это потребность его честолюбия, жажда подчинить своей воле окружающих.
Об этом говорит его любовь к Вере. Ведь между Печориным и Верой стояла преграда — Вера была замужем, и это привлекало Печорина, который стремился добиться своего вопреки любым обстоятельствам.
Но любовь Печорина к Вере все-таки больше, чем просто интрига. Когда он получил ее последнее письмо, то “как безумный, выскочил на крыльцо, прыгнул на своего коня и пустился во весь дух догонять ее”. Веру он не догнал, оставшись в степи без лошади, которая упала под ним. Тогда он упал на мокрую траву и заплакал, пишет Лермонтов. Вера была единственной женщиной, которую Печорин любил по-настоящему. В то же время лишь Вера знала и любила Печорина не вымышленного, а реального, со всеми его достоинствами и недостатками. “Я бы тебя должна ненавидеть... Ты ничего не дал мне, кроме страданий”, — говорит она Печорину. Но, как мы знаем, такова была участь большинства людей, с которыми близко сходился Печорин...
В минуту грусти Печорин рассуждает: “Зачем я жил, для какой цели я родился? А, верно, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому, что я чувствую в душе моей силы необъятные. Но я не угадал своего назначения, я увлекся приманками страстей пустых и неблагородных”. И в самом деле, было ли у Печорина “назначение высокое”? Я думаю, что, родись этот человек в другое время, он смог бы реализовать свои таланты на пользу себе и окружающим. Не случайно он занимает одно из центральных мест в галерее литературных образов “лишних” людей. С другой стороны, Печорин — это герой своего времени, потому что в трагедии его жизни отразилась трагедия целого поколения молодых талантливых людей, не нашедших себе достойного применения.